Весеннее пробуждение. Т. Дж. Браун

девиц, кузина сумела так расцвести.

      – Сейчас спущусь.

      Виктория никак не могла справиться с застежкой жемчужного ожерелья, и Элейн пришлось вмешаться. Она откинула светлые волосы младшей кузины и ловким движением защелкнула замочек.

      – Чудесное платье. Одно из тех, что мы заказывали до…

      – До того, как я попала в замок Хэллоуэй? – Виктория встретилась в зеркале взглядом с двоюродной сестрой. – Мы его так называли. Замок на холме.

      Элейн отвела глаза, и девушка со вздохом встала со стула.

      – Знаешь, я не стыжусь того, что побывала в тюрьме. Многие отважные женщины в свое время были заточены в замке Хэллоуэй за веру в равноправие. Мне стыдно лишь за то, что я попала туда по собственной глупости. Храбрость тут совершенно ни при чем. Меня провели как ребенка, и все мои подвиги сводятся к тому, что я оказалась не в том месте и не в то время.

      – Мне так жаль, – растерянно выдавила Элейн.

      – Не стоит. – Виктория с деланым весельем вскинула подбородок. – Ведь благодаря проведенному в тюрьме времени я могу наизусть цитировать труды Эдгара По и Уолта Уитмена. Хочешь послушать?

      – В другой раз, – засмеялась кузина, наклоняясь к зеркалу и поправляя непослушный локон возле изящного ушка. – А что у вас с Китом?

      Виктория невольно дернула рукой, и жемчужный браслет, который она как раз застегивала на запястье, полетел на пол. Она наклонилась, избегая встречаться с Элейн взглядом.

      – О чем ты?

      – Будет тебе, кузина, – улыбнулась та. – Все видят, что он с ума по тебе сходит. Не забывай – мы с Китом знакомы чуть ли не с младенчества, и я ни разу не видела, чтобы он терял голову от любви. Вы оба сколько угодно можете твердить, что между вами ничего, кроме дружбы, нет, но нам-то виднее.

      У Виктории запылали щеки. Еще не хватало стать предметом досужих разговоров. Будто тюремное заключение недостаточно пикантная тема. К тому же, хотя отношения с Китом то и дело ставили ее в тупик, это никого не касалось. Порой девушка жалела, что ей не с кем поделиться своим смятением, но старшая сестра была занята собственным разбитым сердцем и мечтами о полетах, а Пруденс теперь жила в Лондоне.

      Элейн ласково тронула кузину за плечо:

      – Не волнуйся. Никто о вас не говорит. Только те, кто любит и переживает за вас обоих. Честно, я тебя не обманываю. Можешь мне поверить.

      Глаза Виктории заблестели от слез, и она порывисто обняла двоюродную сестру.

      – Не знаю, что с ним делать, – всхлипывая, призналась Виктория. – Он хочет жениться на мне. Пока Кит упоминает о свадьбе только в шутку, чтобы подразнить меня. Но я думаю, намерения у него серьезные, и в последнее время он заводит эти разговоры все чаще и чаще.

      – Разве ты не любишь его?

      – Конечно люблю, но любовь здесь совершенно ни при чем! – Оглянувшись вокруг в поисках чего-нибудь, на чем можно было бы выместить злость, Виктория заметила табурет для ног и от души пнула его, ойкнув от боли.

      Элейн