Неповторимый мой цветочек. Анатолий Зарецкий

в зоне всегда по-настоящему весело, особенно по вечерам, когда солдаты играют на губных гармошках, поют песни, много шутят и громко смеются. Смеялся вместе с ними и я, часто не до конца понимая смысла грубоватых солдатских шуток и смешных тирольских песен с переливами.

      Даже после переселения, в зоне я проводил все свободное время. А оно, в мои шесть лет, было свободным почти полностью. Не считать же таковым сон, а также время на завтраки и ужины (обедал я в основном с друзьями в их солдатской столовой).

      – Дядя Вова, а почему девочкам нельзя ходить в зону? – спросил давнего друга нашей семьи старшину Макарова.

      – Каким это девочкам? Где ты в нашем мужском заповеднике увидел девочек? – удивился тот.

      – В нашем новом домике поселились сразу две: Любочка и кукла Дуся, совсем как живая.

      – Ну, если совсем как живая, тогда оно, конечно, да, – рассмеялся дядя Вова. Он был веселым и смешливым, почти как немцы, – А кто сказал, что нельзя?

      – Гер Бехтлов сказал “найн”, – ответил ему.

      – Ну, раз гер Бехтлов сказал “найн”, значит “найн”, – подтвердил дядя Вова то, что знал и без него.

      – Но почему-у-у? – захныкал я, чего никогда не позволял себе с гером Бехтловым.

      Когда поздним вечером вернулся из зоны, на лестничной площадке ждала Любочка:

      – Такой ты, оказывается, друг, Толик. Ушел на весь день к своим немцам, а мы тут с Дусей скучали. Почему нас не взяли? – заныла она, как маленькая.

      – А ты спроси у мамы, – передал ей совет дяди Вовы.

      – И спрошу. Обязательно спрошу, – продолжила ныть девочка.

      А утром Любочка с Дусей снова встретили меня на подоконнике.

      – Играем в дочки-матери, – объявила подружка, продолжая кормить Дусю. Завершив кормление, приступила к подготовке постельки. После пятиминутного кукольного сна – очередное кормление "дочки", а далее по кругу. И так весь день. Даже смотреть стало не интересно, а Любочка все играла и играла в свою любимую игру, почти не обращая на меня внимания.

      – А мне что делать? – зевая, спросил “маму” уже через день.

      – Ничего. “Папы” никогда ничего не делают, – со знанием жизни ответила та.

      – Ничего не делать скучно. Мне такая игра не нравится.

      – Тогда иди на работу. Папы всегда ходят на работу, – быстро сообразила Любочка.

      Спустившись во дворик, увидел дядю Вову.

      – Где же ты вчера пропадал, Толик? – спросил тот.

      – Играл с Любочкой и Дусей в дочки-матери.

      – Кем же ты там был? Матерью или дочкой? – рассмешил дядя Вова.

      – Папой, – со смехом ответил ему.

      – Папой? – дурачась, удивленно переспросил тот, – Когда это ты успел, малец? Я вот два года женат, и то не папа. Или невеста с приданым?

      – С каким приданым? – не понял его вопроса.

      – С Дусей, – рассмеялся дядя Вова, и мы пошли в зону.

      Друзья-немцы встретили радостными возгласами и вопросом, где пропадал.

      – Пока вы здесь прохлаждались, ребенок в