Летят Лебеди. Том 2. Без вести погибшие. Геннадий Анатольевич Веретельников

служить в Армии США, где я сейчас работаю инструктором рукопашного боя.

      Пиши пожалуйста мой адрес на английском языке, потому что кроме меня в Джорджии по-русски никто не читает!

      Твой друг, раненый побратим Джозеф Байерли.

      12 декабря 1945 года.

* * *

      От кого: Белорусская ССР

      Город Минск ул. Зыбицкая дом №**

      Борового Василия

      Кому: США, Штат Джорджия, Графство Стивенс

      Токкоа. Мистеру Дж. Байерли

      Здравствуй дорогой мой друг Джозеф!

      После многочисленных проверок мне вручили твое письмо и разрешили с тобой переписываться.

      Сейчас у нас с этим делом строго, но с учетом того, что ты герой нашей армии, по-вашему, человек, который любит совершать безрассудные поступки, нам разрешили вести переписку!

      О чем я тебя и уведомляю этим своим письмом!

      Я сейчас проживаю в Минске. Так получилось, что после тех Берлинских событий, в которых мы с тобой вместе принимали безрассудное участие, (я пишу такие глупости и мне становится смешно и я улыбаюсь), со своими ожогами я долго лечился в Минске и я влюбился в самую лучшую девушку на этой планете. Я был счастлив, я пел, как никогда в жизни, пел только ей и для неё!

      И я хотел отдать жизнь ради неё … так и случилось!

      Мой друг Джозеф! Я выручил её родного брата, но у меня теперь на две ноги меньше, чем у всех. И Надя, так её зовут, думает, что я погиб. И я счастлив от этой мысли, что она выйдет замуж не за безногого калеку. Я преподаю музыку детям в музыкальной школе номер один в городе Минске. Живу хорошо. У меня свой небольшой домик с садом, где растёт та самая малина!

      Приезжай ко мне в гости, мой безрассудный друг (опять улыбаюсь).

      Твой боевой товарищ Василий Боровой.

      1 июля 1950 года.

      П.С. Тех эсэсовцев расстреляли. Всех.

      Как начиналась война…

      О всех историях про войну, можно сказать так:

      Красивые не верны, а верные не красивы…

      О войне можно рассказывать по-разному.

      Можно с помощью языка цифр, названий полков, дивизий, блистать знаниями о количестве войск, самолётов, патронов и партизан … А можно рассказать человеческим языком, который был придуман не для профессиональных военных и историков, которые не читают романы, в принципе. Я говорю о языке писем.

      В первом случае рассказ будет понятен самому военному историку, который самоутверждаясь будет увлеченно грузить цифрами дат, точным количеством войск и их потерь, и такой язык будет понятен такому же историку, который всё это и без него понимает и знает. Но такой рассказ вгонит в скуку и грусть обычного человека, такого, как мы с вами.

      Я постараюсь рассказать о начале войны не как историк, а как человек, которому в руки попали обычные дневники и письма, иногда обычных солдат, детей, подростков, военнопленных, санитаров, лётчиков, танкистов …, а иногда и необычных. Очень необычных. Насколько это всё будет интересно, решать вам.

      Но, забегая наперед, скажу,