Летят Лебеди. Том 2. Без вести погибшие. Геннадий Анатольевич Веретельников

операцию,[26] по итогу которой планировали освободить Крым и снять осаду Севастополя. Девять дивизий РККА[27] высадились в разные точки Керченского полуострова и овладели им.[28] Партизаны, которые уже немного обжили каменоломни, влились в ряды Красной Армии. В его полку таких было три. Командир рассказывал с болью в голосе, что атаковали ежедневно, но столь бестолкового командования он не встречал ни до, ни после этой операции. По мнению одного из немецких генералов, если бы Керченско-Феодосийская операция не остановилась на отбитой у врага территории, а пошла дальше до Джанкоя (в этом городе находились все продовольственные и оружейные склады Вермахта. Джанкой – самый большой железнодорожный узел в Крыму), то Крым бы пришлось на тот момент вернуть и отступить – воевать было бы не чем. Ведь оголив Севастопольский фронт, (был такой вариант), фашисты сразу бы получили прорыв двух советских армий из осажденного города-крепости.

      Последнюю атаку провели двенадцатого апреля 1942 года, но всё было бесплодно – наши войска успехов не добились, но положили половину личного состава. Положили абсолютно бестолково и бесполезно!

      История одной фотографии

      ОСОБЫЙ ОТДЕЛ НКВД КАВКАЗСКОГО ФРОНТА

      21 января 1942 года № 652 гор. Керчь. Сов. Секретно

      ВОЕННЫЙ СОВЕТ КАВКАЗСКОГО ФРОНТА

      ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТУ – ТОВ. КОЗЛОВУ

      ДИВИЗИОННОМУ КОМИССАРУ – ТОВ. ШАМАНИНУ

      СПЕЦИАЛЬНОЕ СООБЩЕНИЕ

      Нами установлено, что быв. командир 509 стрелкового полка 236 сд 44 Армии – майор ШАКО в результате своей бездеятельности довел полк до неудовлетворительного состояния.

      Руководство со стороны командования полка подразделениями почти отсутствовало, т. к. майор ШАКО часто находился в состоянии опьянения. 31.XII.41 г. переход полка из села Саригож в селение Владиславовку прошел неорганизованно, т. к. майор ШАКО в этот день был пьян. За время перехода был убит командир минометной роты. Дисциплина в полку находилась на низком уровне. Командный состав в ночное время спал, где попало, охранения не выставлялось. В полку ощущался острый недостаток продуктов питания, т. к. 5-ти суточный запас продуктов был оставлен на исходных позициях. Благодаря бездеятельности майора ШАКО, полк имел по состоянию на 7.1.42 г. значительные потери: убитых 86 человек, раненых – 3, пропавших без вести – 14, обмороженных 286 человек. До 50 проц. личного состава в связи с наступлением холодов разбежалось. Выставленными Особыми Отделами заслонами было возвращено 97 человек. При наступлении противника 17.1.42 г. полк не выдержал атаки, при первом же соприкосновении с противником дрогнул и панически начал отходить, неся большие потери. Этому способствовало в значительной степени то обстоятельство, что майор ШАКО был сильно пьян и не мог руководить боем. Полагаю необходимым, за преступную бездеятельность, приведшую к дезорганизации полка и значительным потерям, майора ШАКО арестовать.

      Прошу Вашей санкции на арест майора ШАКО.

      НАЧАЛЬНИК

26

28 декабря 1941-го – 2 января 1942-го

27

РККА – Рабоче-Крестьянская Красная армия

28

Вот, что увидел знаменитый советский писатель Константин Симонов, который посетил Крымский фронт за два месяца до трагедии: «Катастрофа произошла через два месяца после того, как я уехал отсюда, из Керчи после неё, задним числом, мне можно и не поверить, но тогда, когда я возвращался из армии сначала в Керчь, а потом в Москву после зрелища бездарно и бессмысленно напиханных вплотную к передовой войск и после связанной со всем этим бестолковщины, которую я видел во время нашего неудачного наступления, у меня возникло тяжелое предчувствие, что здесь может случиться что-то очень плохое. Войск было повсюду вблизи передовой так много, что само их количество как-то ослабляло чувство бдительности. Никто не укреплялся, никто не рыл окопов. Не только на передовой, на линии фронта, но и в тылу ничего не предпринималось на случай возможных активных действий противника.

Здесь, на Крымском фронте, тогда, в феврале, был в ходу лозунг: «Всех вперёд, вперёд и вперёд!» Могло показаться, что доблесть заключается только в том, чтобы все толпились как можно ближе к фронту, к передовой, чтобы, не дай бог, какие-нибудь части не оказались в тылу, чтобы, не дай бог, кто-нибудь не оказался вне пределов артиллерийского обстрела противника… Какая-то непонятная и страшная мания, с которой мне не приходилось сталкиваться ни до, ни после…