Песчаная война. Андрей Ерпылев

отчалил от понтона, затарахтел мотор, заполоскал по ветру красно-бело-черный египетский триколор на корме, а изображенный на нем орел зашевелил крыльями, будто собираясь взлететь.

      – Будьте вы прокляты! – отчаянно выкрикнула вслед удаляющемуся суденышку та самая женщина, обнимая двух уткнувшихся ей в подол хнычущих малышей. – Чтоб вы сдохли! Чтоб вы не доплыли, паразиты!

      Могла ли она надеяться, что господин Пинский расслышит ее за шумом судового движка? А поди ж ты – расслышал.

      – Не дождетесь, – раздался от удаляющегося катера мегафонный бас.

      – А ведь последнее слово осталось за ним, – улыбнулась сквозь слезы Вика.

      – Ну да, – вздохнул Игорь. – За такими всегда последнее слово…

      Толпа постепенно рассасывалась. Большинство потянулось вслед за сразу потерявшими интерес к отдыхающим египтянами к ресторану, откуда уже доносился горьковатый запах дыма и подгоревшего мяса, кто-то направился к своим местам на пляже… На берегу оставались лишь наши друзья и еще несколько самых упорных. То ли верящих, что у бессердечного по определению индивидуума – всем известно, что у финансистов и адвокатов вместо сердца отнюдь не пламенный мотор, а калькулятор – внезапно проснется совесть, то ли надеющихся, что сбудется проклятие матери несчастных ребятишек. Тощий очкарик в бейсболке козырьком назад с торчащими из-под нее во все стороны соломенными патлами и сумасшедшей раскраски трусах-багамах ниже колен безотрывно следил за удаляющимся катером объективом маленькой видеокамеры.

      – Ты снимаешь, что ли? – удивился Игорь: он и раньше видел этого кинолюбителя с неразлучной камерой в самых неожиданных местах – балансирующим на острых кораллах по колено в воде, подкрадывающимся к чинно вышагивающей по газону цапле, свешивающимся с балкона второго этажа соседнего с Игоревым корпуса…

      – Ага! – сверкнул тот совсем не великолепными зубами.

      – Зачем?

      – Ну… – растерялся тот. – Так просто… На память. Я всегда все снимаю.

      – Репортер, что ли?

      – Да нет… Для себя…

      – А я бы на этого гада пленки пожалел, – никак не мог успокоиться Сергей.

      – Да тут не пленка – жесткий диск…

      – Одна хрень! А жестким диском этого пи…ра по балде бы!

      – Сергей! – укоризненно дернула мужа за рукав Анна.

      – Чего Сергей? – вскинулся тот. – Я что: пи…ра пи…ром назвать не могу?

      – Люди же кругом!

      – Во! – поднял тот вверх толстый, как сосиска, палец. – Люди! А этот – не человек. Пи…ор, одним словом! Пи…ор и есть.

      – Сергей!..

      – Смотрите! – перебил их «кинолюбитель», указывая пальцем на рябящую мириадами солнечных бликов темно-синюю гладь моря. – Смотрите-е!!!

* * *

      – И все равно я не могу с тобой согласиться, Олежек…

      Госпожа Пинская стояла у борта катера и смотрела на удаляющийся берег, уже плохо различимый в лучах бьющего в глаза солнца.

      – Кого-то мы могли взять с собой. Тут столько свободного