След пираньи. Александр Бушков

какое заявление? – заржал Кацуба. – Я ж ему вскорости женилку оторву, и будет он тебе без всякой надобности!

      – Жди, разорался! – огрызнулась девчонка. – Разобью сейчас окно, заору на всю улицу…

      Видимо, как только она поняла, что нападавшие к уголовному миру определенно не относятся, твердо решила сражаться за двоих.

      – Я тебе заору! – пообещал Кацуба. – Сиди смирно!

      – А ты мне не указывай! Крутые нашлись!

      – Нет, лялька, ты сама подумай, – с надрывом пожаловался Кацуба. – Он же меня подставил, твой хахаль, как в жизни не подставляли! Говорю тебе, сроду мы никаких девок силком в баню не таскали! На кой хрен оно нам надо, если шлюх и так немеряно, только свистни? – И сыграл мгновенную смену настроения, у пьяных в дым весьма частую: – Не, я ему щас всю жопу распинаю, а Вовка тебя подержит, чтобы не дрыгалась. Так я тебя к окну и подпустил…

      – Ох, Витька, говорила я тебе, что вляпаешься… – вздохнула она с таким видом, словно была лет на десять старше.

      – А куда деваться? – машинально огрызнулся он, но умолк, побледнев.

      – Ах ты, падла! – рявкнул Кацуба и кинулся к нему. – Деваться ему некуда? Щас ты у меня головой в унитаз денешься!

      – Э! Э! Э! – заорал Мазур, обхватив его поперек туловища и оттаскивая подальше. – Вася, не заводись, что-то я тут чую за всем этим хитрожопое…

      Кацуба с превеликой неохотой дал себя оттащить и малость успокоить. Закинул голову, присосавшись к бутылке – но на сей раз, Мазур заметил, только делал вид, будто хлебает. Роли определились, и Мазур, честно отыгрывая свою, сообщил:

      – Витек, ты его не заводи, он в Афгане контуженный и битый по горячим точкам, в любой психушке с распростертыми объятиями примут, так что ментами не пугай, отмажется… Ты мне скажи честно: ну на кои хрен ты про него такую херню написал? Точно тебе говорю, херня полнейшая. Ты, если можешь оправдаться, язык на запоре не держи, я его долго не удержу…

      – Удавлю! – взвыл Кацуба, не трогаясь, однако, с места.

      – Говорила я тебе, влипнешь! – укорила жениха юная невеста.

      – Лизка! – прямо-таки взревел тот.

      – Молчать! – рявкнул Кацуба. Покачался посреди комнаты, круто свернул к постели и плюхнулся рядом с отшатнувшейся невестой Лизой. – Лиза, говоришь? Лиза-Лиза-Лизавета, я люблю тебя за это, и за это, и за то, что ты пропила пальто… Лиз-за, ты со мной не играй, а то озверею… Во что этот придурок влип, говоришь? Ну-ка, колись, а то будет тут варфоломеевская ночь… Если он тут ни при чем, ты мне покажи, кто при чем, чтоб я ему яйца и выдернул…

      Газетер дернулся – но Мазур, заслонив его спиной, показал вынутый из-под куртки пистолет. Потом демонстративно пистолет уронил, так, чтобы девчонка видела, не спеша подобрал.

      – Вовик! – радостно заорал Кацуба. – Я, бля, и забыл, что пушку брал! – Выдернул пистоль из кобуры, неуклюже помахал им возле свеженькой Лизиной мордашки. – На дуэль вызывать не буду – влет подстрелю!

      Вот теперь лица у молодой парочки стали одинаково бледными. Черные