След пираньи. Александр Бушков

мужик, ну ты хоть объясни…

      – Объяснить тебе? – зловеще протянул Кацуба и захохотал, словно привидение. – Щас я те объясню, журналист хренов, я тебе так объясню, что в Склифосовского не соберут… – Вытащил из кармана безжалостно смятый номер «Шантарского скандалиста», расправил и замахал под носом собеседника: – Твоя газетка, сучий потрох? Да ты мне целку не строй, тебя типография с потрохами заложила, они ж там все живые люди, никому неохота, чтоб ими окно прошибали – окно-то на третьем этаже было… Ты эту газетку тискаешь, говорю? Отвечать без промедления!

      – Ну, моя…

      – Ага! – еще более оживился Кацуба. – Вот я те щас корректуру и устрою, как в лучших домах…

      Вернулась девчонка, издали на вытянутых руках протянула тарелку с яблоками и наваленными грудой конфетами.

      – Конфектами – водку? – печально спросил Кацуба, но все же сгреб с тарелки яблоко, глотнул водочки и откусил от яблока изрядный кус. – Теперь ставь сюда и волоки аршины в темпе, вон Вова с утра неопохмеленный и потому зверь почище меня…

      – Что волочь? – робко переспросила она.

      – Стаканы, чадо! – страдальчески поморщился Кацуба. – Нет, ну что мы за молодежь ростам, если она русского языка не знает… Садись, Витек, в ногах правды нету… От-так. Только смотри у меня, не дергайся, а то рассвирепею напрочь…

      Принял у девчонки пару рюмок, плеснул в одну для Мазура, сунул ему в руку, распорядился:

      – Теперь прыгай в постельку, фемина, и сиди там тихонечко, словно тебя и вовсе нету… Вова, у тебя налито, шарашь под яблочко, а Витьку мы не нальем, перебьется… – Опрокинул свою рюмку, успешно притворяясь вовсе уж пьяным. Чуть пошатнулся, оглядел хозяина с ног до головы и с блатным надрывом возопил: – Ты за что ж меня опозорил на весь белый свет, сука драная?

      – Да объясни ты толком! – воззвал Витек. – Газета-то толстая, там много всего…

      Перелистав страницы – и порвав при этом парочку, Кацуба сложил газету пополам, так, что с обеих сторон оказалась пресловутая статья, взмахнул ею под носом у незадачливого главного редактора:

      – Твоя работа?

      – Ну…

      – Ага, – сказал Кацуба, прямо-таки лучась счастьем и радостью. – Ты писал, значит?

      – Ну, вообще-то… Не то чтобы… А в общем…

      – Так ты?

      – Я…

      – Яйца вырву, – ласково сказал Кацуба. – Выкину из окна – и полетишь ты у меня, как фанера над Парижем. Ты что это тут написал про зама по хозчасти, который генералам ловит сосок прямо на улице, в машину затаскивает, в бане по печенкам стучит, чтобы ложились под гостей без лишнего писка? – И вновь подпустил блатного надрыва: – Курва ты долбаная, я ж и есть зам по хозчасти последние семь лет и никакого другого зама там сроду не бывало! Тебе бумагу предъявить? – Он выхватил офицерское удостоверение личности, раскрыл, сунул парню под нос. – А ну, выползок, декламируй вслух! А то пну!

      Тот торопливо забубнил:

      – Майор Щербак Василий Васильевич, заместитель