Последний магнат. Фрэнсис Скотт Фицджеральд

пришло банальное тщеславие, придавшее ему настойчивости.

      – Мне нужно вас видеть. Есть причина.

      – Ну… боюсь, что…

      – Может, я приеду к вам?

      Вновь пауза – уже не от сомнений, просто чтобы подобрать слова.

      – Вам не все известно, – наконец произнесла она.

      – Да, вероятно, вы замужем. – Он сделался нетерпелив. – Не имеет значения. Я приглашаю вас открыто – берите с собой мужа, если есть.

      – Это… совершенно невозможно.

      – Почему?

      – Я и на разговор-то зря согласилась, но ваша секретарша настаивала… Я подумала – может, я вчера что-то обронила в реку и вы нашли…

      – Мне очень нужно вас увидеть, на пять минут.

      – Предложить сняться в кино?

      – Нет, об этом я не думал.

      Повисла длинная пауза – он даже решил, что девушка обиделась.

      – Где с вами встретиться? – вдруг спросила она.

      – Здесь? Или приехать к вам?

      – Нет, где-нибудь на улице.

      Стар вдруг растерялся. Дома, в ресторане… Где люди встречаются? Дом свиданий? Коктейль-бар?

      – Я приду в девять, – добавила она.

      – Я не могу, к сожалению.

      – Значит, забудьте.

      – Тогда хорошо, в девять, но можно ближе к студии? На бульваре Уилшир есть закусочная…

      Было без четверти шесть. В приемной ждали двое посетителей, встречу с которыми Стар откладывал день за днем: к этому часу накапливалось утомление, а дело было не таким важным, чтобы себя пересиливать, но и не таким мелким, чтобы вовсе отказаться от разговора. В очередной раз передвинув встречу, Стар посидел недвижно за столом, думая о России – не столько о самой стране, сколько о фильме на русском материале, который сейчас поглотит безысходные полчаса его времени. Он знал, что Россия богата сюжетами – даже если не считать главного из них, – и по его указанию целая бригада сценаристов и историков разрабатывала тему уже год, однако ни один сюжет не давал желаемого тона. Стар видел явную параллель с историей первых тринадцати штатов Америки – а в сюжете то и дело всплывали ненужные мотивы, грозящие лишними осложнениями. Он не собирался очернять Россию и честно хотел остаться к ней справедливым, но фильм при этом неотвратимо превращался в головную боль.

      – Мистер Стар, к вам мистер Драммон, мистер Кирстофф и миссис Корнхилл по поводу русской картины.

      – Хорошо, пусть войдут.

      По окончании встречи, с полседьмого до полвосьмого, он просматривал рабочий материал, отснятый после обеда. Если бы не свидание с девушкой, он провел бы остаток времени в проекционном зале или звуковой лаборатории, но из-за землетрясения ночь выдалась тяжелой, и Стар решил пойти поужинать. В приемной он наткнулся на Пита Завраса с забинтованной рукой на перевязи.

      – Вы – Эсхил и Еврипид кинематографа, – просто сказал оператор. – И еще Аристофан и Менандр.

      Он поклонился.

      – Кто это? – улыбнулся Стар.

      – Мои соотечественники.

      – Я не знал, что в Греции снимают кино.

      – Смеетесь, Монро. Я хотел