Тюрьма, зачем сгубила ты меня?. Владимир Колычев

Еще вопрос, – продолжал куражиться злолицый. – Встань.

      Карцев сначала огляделся по сторонам, пытаясь выяснить откуда ждать подвох, и только потом поднялся.

      – Что такое теория относительности?

      – Ну, это из физики... Эйнштейн там... Инерциальные системы...

      – А конкретно?

      – Ну, все в мире относительно...

      – Ты что сейчас делаешь? Стоишь?

      – Стою.

      – Стоишь. А на самом деле ты сидишь... Вот тебе и теория, гы-гы!..

      Уголовник гоготнул, требуя того же и от своих сокамерников. Но в этот раз засмеялся только сидевший за столом курчавый паренек. И то, скорее по принуждению, чем по доброй воле.

      – Еще вопрос!

      Злолицый сделал паузу. Судя по выражению его лица, предстоящий вопрос не мог уже быть таким безобидным, как прежние. Так и оказалось.

      – Что выбираешь, на болт сесть или вилкой в глаз получить?

      Карцев похолодел. На первое он не согласится никогда, но и без глаза оставаться тоже не хотелось.

      – Вилкой в глаз... – сжимая кулаки, пробормотал он.

      Пусть только попробует кто подойти к нему с вилкой – драться будет до последнего.

      – Вот это правильно! – поднимаясь из-за стола, громыхнул утробным голосом здоровяк.

      Злолицый как-то сразу скис, глянув на него. Казалось, будь у него хвост, он бы пугливо поджал его.

      А здоровяк неспешно перебросил ногу через скамейку, неторопливо приблизился к новичку. Заложив руки за спину, благодушно улыбнулся.

      – На болт садиться не гоже, – игнорируя злолицего, обратился он к Георгию. – А вилкой в глаз... Вилок у нас здесь, брат, нет. Не положено... Но ты молоток, правильно фишку просек... Присаживайся!

      Здоровяк показал Карцеву на его шконку. Злолицего там уже не было.

      – Будь самим собой, – сказал он, присев рядом. – И не слушай всяких там бакланов...

      – Я думал, он смотрящий, – оправдываясь, передернул плечами Георгий.

      – Ну, когда-то, может, и был, – сказал здоровяк, насмешливо глянув на шконку, за ширмой которой скрылся злолицый. – Гудок его кликуха. Понтов много, а толку мало. А то, что шконка у него козырная, так на ней только летом и хорошо. Зимой из окна дует. И вообще... Я за камерой смотрю. Да ты не бойся, я не кусаюсь...

      – Да я и не боюсь, – мотнул головой Карцев.

      Смотрящий обладал внушительной силой – как внутренней, так и внешней. Но агрессивности и злопакостного нахальства – ноль. Обычный русский мужик, бесхитростный и добродушный в спокойной для себя обстановке. Безобидным он не казался, но и подвоха Георгий от него не ждал.

      – Правильно, бояться не надо. Не верь, не бойся, не проси... Я слышал, тебя Гоша зовут...

      – Георгий. Но можно и Гоша.

      – Можно. Нормальное имя. А меня Федором зовут. Просто Федор. Погоняло есть, но я его не люблю, я ж не лошадь, чтобы меня погонять. Правильно я говорю?

      – Ну да, – поспешил согласиться Карцев.

      – А у тебя кликуха есть?

      – Ну, была когда-то. В молодости. С пацанами во дворах тусовались. Компания у нас крутая была...

      – Здесь, в Рубеже?

      – Да, на Южной Доле. Может, слышал?

      –