Свет мой, зеркальце, скажи…. Александра Стрельникова

в искренности и благородстве своих намерений?

      Я вас любил так искренно, так нежно,

      Как дай вам бог любимой быть другим…

      А вот с такими благими пожеланиями был явный напряг. Или «напряженка», как говорила героиня небезызвестного советского кинофильма, правда, совсем по другому поводу. Но просто слово это мне очень нравится…

* * *

      …Я сидела на тахте, поджав ноги и положив голову на колени. Тихо, как-то незаметно прошелестел пару дней тому новый год. И совсем не радовал меня нежданный-негаданный отпуск среди зимы. Нужно было искать новую работу. И я тихонько прошептала эти поэтические строки, известные еще со школьных времен. Почему-то они всегда приходили на память, когда у меня что-то не ладилось в жизни:

      Саше случалось знавать и печали:

      Плакала Саша, как лес вырубали.

      Ей и теперь его жалко до слёз.

      Сколько тут было кудрявых берез!

      Валя – сестра, присыпившая только что на руках дочурку и слышавшая мою поэтическую грусть, покачала головой: «Ох, и невезучая ты, Сашка».

      Я перевела взгляд на маму. Она была явно огорчена. Оно и понятно: жизнь ее самой младшенькой («красопеточки», как она меня иногда называла) не только не была устроена, но и озадачивала этой пугающей историей, из-за которой мне пришлось даже сорваться с работы. (Подробности с ножом я, щадя родителей, утаила). Но и остального было достаточно, чтобы озадачиться и призадуматься. Мама жалела меня, а я – ее.

      – Да ладно, всё утрясется, мам… Вот лучше скажи: как ты управлялась с тремя детьми, пребывая в моем, нынешнем 28-летнем возрасте, да еще и работая сутками медсестрой? – искренне сокрушалась я.

      – Тогда просто жизнь была другой, – развела руками мама.

      – Ну, вот и не надо меня жалеть, – сказала я. – По сравнению с тобой моя нынешняя жизнь – просто сказка. Каждое лето – отдыхаю на море. У меня – интересная работа, которая мне нравится. Хочу – бегу на интервью. Хочу– на встречу с друзьями в кафе… Хочу – в бассейн, в кино, в библиотеку или к косметологу на прием. Я свободна, живу в свое удовольствие и порхаю по жизни, как бабочка…

      – Всё это хорошо, – согласилась мама. – Но твои одноклассницы уже давно замужем…

      – Ну, и что же из этого? Значит, пока не судьба.

      – Небось, принца на белом коне ждешь? – слегка иронично спросила Валя.

      – Жду. Но, наверное, у принца конь еще не вырос…

      И старшая сестра Женя, будучи оптимисткой по жизни (хоть, жизнь и не всегда ей давала для этого основания) попыталась успокоить меня:

      – Всё утрясется, Санюточка, не грусти. – И еще добавила, желая сказать мне, очевидно, что-нибудь приятное:

      – Тебе больше двадцати трех лет никто не даст…

      «Санюточка» – так называла меня она иногда. А я ее – «Женюточка»…

      Чтобы как-то закруглить эту тему, я добавила: «Теперь и наш папа может вздохнуть, наконец, свободней – мой бессменный часовой».

      Папа встречал меня со всех вторых смен все эти три года. Обычно я возвращалась в одиннадцать