Стражи. Александр Бушков

начальства за новым назначением – естественно, держа язык за зубами всю оставшуюся жизнь. Так что многие полагают, что в октябре семнадцатого (если не в марте) тогдашний командир как раз этот план и привел в действие.

      Он набрал номер, трубку сняли почти тотчас же. Четкий деловитый голос:

      Подполковник Тягельский, дежурный офицер Генерального штаба, слушаю.

      Капитан Иванов, – в тон ему, что далось без всякого труда, ответил фон Шварц. – Простите, произошла несуразица… Я прибыл с пакетом, адресованным командующему Гатчинским гвардейским саперным батальоном, но имел промашку потерять номер дежурного… Не будете ли великодушны мне его сообщить?

      В конце-то концов, случается и такое – мало ли растяп… Он знал совершенно точно, что номера дежурных офицеров воинских частей в более поздние времена не считались военной тайной, так что есть шанс…

      – Гатчинский… гвардии саперный… – голос собеседника на том конце провода вдруг явно исполнился неприязни: – Простите, сударь, но это действительно Генеральный штаб, и я бы вам посоветовал откалывать свои шуточки где-нибудь в другом месте…

      – Простите?

      Дежурный отрезал с ледяной вежливостью:

      – Воинской части, которую вы изволите называть, не существует в природе. Думаю, лучше будет на этом и закончить. Честь имею.

      И отключился. Какое-то время фон Шварц так и стоял с трубкой в руке, потом опомнился, повесил ее на рычаг и направился к выходу. Быть может, здесь батальон засекречен настолько, что дежурному Генерального штаба о нем и знать-то не полагается, тем более иметь под рукой телефонный номер? Или все же и здесь была революция, и батальон…

      Впрочем, надежда все же не угасла окончательно. Если (не дай Боже, пронеси Господи и выручи!) «кареты» уже нет, остается одно: призрак надежды – доехать поездом до Гатчины и добраться до того места, где в этом времени располагается батальон. Вот если там чистое поле или груды щебенки от взорванных строений – тогда уж последние надежды рухнут. А пока что голову выше, взгляд бодрее, надеяться на лучшее, надеяться, черт побери. Бывали в переделках и похуже, здесь условия прямо-таки райские: ни погони, ни идущих по следу ищеек, ни пальбы…

      Швейцар в расшитой галунами ливрее распахнул перед ним высокую дверь, и фон Шварц помедлил самую чуточку, прежде чем окунуться в иную, незнакомую, неправильную жизнь, которая не должна существовать.

      Не спеша, шагал у кромки тротуара, с радостью отмечая, что особенного внимания не привлекает: разве что парочка расфранченных хлыщей окинула насмешливыми взглядами, но этим следовало пренебречь. Большинство прохожих обоего пола его игнорировали совершенно, не задерживая взгляда.

      – Полина Чебыкина бросает князя Шахворостова! – раздался поблизости звонкий мальчишеский вопль. – Война меж австрияками и англичанами неизбежна! Паника в Сербии: вампир явился вновь!

      Это был мальчишка-газетчик, привычно тащивший в левой руке толстенную