Стражи. Александр Бушков

пожали плечами – никак нельзя сказать, чтобы стали испуганными или даже встревоженными. Конечно, только что приключившийся феномен был предельно странным, но он благополучно закончился, не принеся ни малейшего ущерба, если не считать утраченной трости: солнце стояло на том же самом месте, лес казался прежним, а что до тропинки, кто же запоминает все ее небольшие изгибы на каждом аршине… Очень может быть, им только казалось, что тропинка изменила контуры.

      – Черт знает что, – пожал плечами Черников, в конце концов оставив бесплодные попытки извлечь трость.

      – Согласен, Паша, – кивнул Ляхов, напоследок шлепнув ладонью по рукояти трости так, что она закачалась. – И ведь никто не предупреждал, что в лесу подобные природные феномены случаются. Может, и сами не знали?

      – Природный феномен, полагаешь?

      – А у тебя другие объяснения есть?

      – Не придумаю даже как-то…

      – Вот то-то, – кивнул Ляхов. – Помнишь ту книгу о природных феноменах? С аглицкого? Сам же у меня ее почитать просил.

      – Помню. Немало наворочено. В добрую половину я не верю, что-то очень уж завирально…

      – Ага. А вторая половина вполне может оказаться святой правдой. Приплетая классику – есть многое на свете, друг Горацио. Пошли? Не торчать же тут неведомо зачем, а тросточка все равно копеечная…

      И они направились прежней дорогой. Вот именно так и обстояло – оба почти безмятежно двинулись к городку. Происшедшее, конечно же, было предельно странным, – но здесь попросту не хватало информации: не за что зацепиться – нечего обсуждать, все равно бессмысленно по скудости исходных данных. К тому ж, если не считать потери дешевой трости, никакого более урона ни материального, ни физического они не понесли. По возвращении следует написать отдельную бумажку господам ученым, пусть они и разбираются с непонятным мраком и хлещущим сквозь тело ветром, уж им-то сам Бог велел ломать голову над природными феноменами.

      Беспечными они пребывали еще с четверть часика – пока неторопливо шагали лесной тропинкой, пока переходили горбатый каменный мостик через неширокую медленную речушку, пока отшагали пару кварталов, знакомых уже, привычных на вид.

      А вот минуте этак на шестнадцатой, а, может, и семнадцатой, какой леший их бы считал…

      – Паша… – тихонечко, растерянно сказал Ляхов, приостановившись, – глянь… Болвана-то нету.

      Черников посмотрел в ту сторону, вовсе уж удивленно протянул:

      – И точно…

      Всего-то час назад на небольшой мощеной площадке меж двумя домами, отступившими в глубь улочки, третьим возвышался на невысоком квадратном постаменте из дикого неотесанного камня «болван» аршин трех в высоту – монументальная каменная фигура славного древнего тевтона, нагого и невероятно мускулистого, щеголявшего лишь в набедренной повязке и рогатом шлеме, воздевшего внушительный боевой топор со столь геройским видом, будто готовился порубать в капусту целую вражескую армию. Час назад болван еще торчал – и вдруг испарился начисто. Дома