Берег любви, море разлуки. Наталья Шатрова

тут же спать, а утром начиналось все сначала. В общем, гуляли на славу.

      Молодые за столом сидели мало. Почти все время они проводили в опочивальне. Никто им не мешал, лишь изредка вызывали к столу, требуя усладить горькое питье. Варяжка с удовольствием обнимал цепенеющую от смущения Ивлению, страстно обхватывал ее рот губами, целуя долго и горячо. Удовлетворенные гости снова отпускали молодых.

      Каждый раз, оставаясь наедине, Варяжка быстро раздевал жену и набрасывался на нее с какой-то животной страстью, с упоением наслаждаясь ее упругим юным телом.

      Потом они спали или просто лежали, отдыхая, и снова предавались любовным утехам, и снова гости звали их к столу, и опять повторялось все сызнова.

      Ивления потеряла счет времени, перепутала день с ночью. Она забыла, когда в последний раз видела солнце, безвылазно находясь в закрытом душном помещении.

      Иногда ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание. Раньше она даже не догадывалась, что надо постоянно удовлетворять мужа. Обязанность эта становилась для Ивлении все болезненней, но признаться в этом мужу она стеснялась и побаивалась. Чувствуя недомогание, она думала, что это в порядке вещей, что так и должно быть, ведь все женщины проходят через это, и ни одна еще не жаловалась.

      Варяжка же, проявив сдержанность в первую ночь, теперь не знал удержу. Он был просто ненасытен, требуя от жены выполнения супружеских обязанностей. Он даже не думал о том, что семнадцатилетней девушке такие нагрузки могут навредить.

      Неизвестно, чем бы это обернулось для Ивлении, но свадебная пирушка наконец закончилась, гости разъехались, и усадьба погрузилась в обычные будни. Теперь проводить все дни в опочивальне было нельзя, так что Ивления вздохнула свободнее. Дневная передышка помогала ей набраться сил для ночных утех.

      Она совсем не думала о Варяжке, а тому вовсе не нравилась такая перемена. Несколько дней он ходил угрюмый, а затем стал подлавливать жену в разных укромных местах: в сенцах, на гумне и на конюшне – всюду, где, казалось, никто не мешал.

      Поначалу Ивлению пугала ненасытная похоть мужа, постоянно требующая удовлетворения. Но поговорить об этом было не с кем, и она смирилась со своей участью. К тому же она думала, что так и положено, что все мужья таковы, а значит, она не первая и не последняя, и должна безропотно переносить мужнины ласки.

      Но Ивлении грех было жаловаться, она жила, забот не ведая. Всеми хозяйственными делами занимались свекровь и ключница. А от свекра дано было распоряжение дворовым и рабам беспрекословно выполнять все капризы молодой снохи, и они с ног сбивались, угождая ей.

      Правда, Ивления не умела бездельничать, поэтому все дни проводила за любимым занятием: она вышивала.

      Свекровь, увидев работу снохи, от души похвалила:

      – Да ты просто искусница! Твое рукоделье и на праздничный стол стелить не стыдно, и дарить.

      – И даже продавать на торжище, – улыбнулась Ивления, зардевшись от приятных слов.

      Свекровь же смутилась: подумает еще, что сына специально женили на искуснице, позарившись