Шестой моряк. Евгений Филенко

меня не купишь. Как ни повороти, а всего проще мне тебя аккурат здесь и закопать.

      Прежде чем успеваю возразить, ощущаю что-то горячее и твердое у себя под сердцем. Насмешка судьбы: сбежать из самой головоломной темницы и умереть в выгребной яме от ножа нищего оборванца!

      А двадцать пять лет гнить в собственной тюрьме – это что? Это вам не насмешка судьбы, это издевательский гогот…

      Измещение.

      Вытаскиваю нож из-под ребра этого костлявого урода и вытираю об его же лохмотья. Тоже мне… Стрелоглазец… простого ножа не увидел…

      Зато теперь я знаю, как выбраться из Охифурха и в какой стороне лежит королевский дворец. Это новое тело усыпано гнойными болячками, но в сравнении с предыдущим оно кажется полным сил и здоровья. Вот только совать свой вечно насморочный нос во дворец хочется ему меньше всего на свете.

      – Эй, Мухоядец!

      Это я Мухоядец. Таково мое прозвище. А имя, данное мне отцом при рождении на свет, я давно уже забыл.

      – Кого ты тут замочил, паскудный подонок?

      Мычу что-то невразумительное, почтительно приседая и по звериным обычаям отводя взгляд. Ульретеогтарх Говенная Морда, властелин выгребных ям, король Охифурха, возникает по обычаю своему как бы из ниоткуда. Только что его не было – и вот он здесь, кряхтит, кашляет, сморкается, того и гляди рассыплется в труху, и не сразу поймешь, что все это одна видимость. Те, кто не понял и вел себя неподобающе, давно укрылись где-нибудь здесь же земляным одеялом… Краем глаза ловлю выражение лица Ульретеогтарха, нет ли недовольства моим поступком. Да и какое там у него лицо – бурая маска, вся в буграх, шрамах и морщинах, одно слово – Говенная Морда…

      – Кто это, Мухоядушка?

      Напускная любезность голоса никого здесь не обманет. Ульретеогтарх явно раздражен тем, что в его королевстве что-то произошло без его ведома и соизволения.

      – Это… это… господин мой, он говорил, что удрал из Узунтоймалсы. А я не поверил и наказал за брехню.

      – Удрал из Узунтоймалсы? Хэх-х… – Говенная Морда переворачивает мертвеца своим костылем на спину. Склоняется над ним и долго-долго всматривается в серое высохшее лицо. Его молчание становится зловещим… Наконец Говенная Морда отверзает уста. – А ведь он не набрехал тебе, Мухоядец. Я его знал, этого бедолагу. Еще в ту пору, когда он был важный и сытый… на козле не подъедешь. Это ведь он построил этот город. От самого высокого дворца до самой глубокой темницы. Неужели он тебе ничего не говорил об этом?

      Лгать Ульретеогтарху в глаза – последнее дело. Мигом усмотрит твою ложь и накажет – пожалеешь, что на свет народился. Хотя я уж давненько об этом жалею…

      – Говорил, господин мой… да я не поверил.

      – И зря. Впрочем… изношенный был материалец, негодящий. Одно слово – не жилец. Не запори ты его нынче – королевские ищейки затравили бы днем позже.

      С облегченьицем вас, господин Мухоядец!

      – И все же, – Говенная Морда поднимает корявый палец, – следовало мне сказать. Впредь не поступай так своевольно. Ты в этих краях не хозяин, а наниматель-временщик. Ты помрешь, я останусь. Так что мне все про все знать нужно.

      – Да, господин мой.

      Ульретеогтарх