Ковентри возрождается. Сью Таунсенд

конечно, дело другое – без презерватива с тобой даже шлюха знаться не захочет. Ну и что человеку остается? Хочешь не хочешь, а поедешь в Сохо[9] искать проститутку. А она аж полсотни берет за легкое развлечение. Разве могу я позволить себе это за полсотни? Да и кто может, кроме чертовых маклеров и тому подобных? Проклятый Лондон. Надо быть миллионером, елки-палки, чтобы здесь стаканчик пропустить. Два фунта за пинту! В кафушке дерут три фунта пятьдесят за яичницу с колбасой и картошкой! А цены за комнаты в гостинице! Так чего же удивляться, черт возьми, что люди спят прямо на улицах. Говорю вам: я не стану жить в вашем Лондоне, даже если вы мне задницу брильянтами набьете.

      Белые Туфли сказали:

      – Они все шлюхи… бабы проклятые, все до единой, если разобраться… где бы они ни жили.

      Артур грозно произнес:

      – Моя жена – женщина, а не баба.

      Белые Туфли продолжали, не замечая угрозы в голосе Артура:

      – Моя бывшая жена тоже, и все-таки она сбежала, так? С пижоном черномазым.

      – Любила, значит, в черноземе покопаться, да? – спросил Артур.

      Белые Туфли продолжали:

      – Очень может быть, что как раз сейчас твоя жена вылезает из чьей-то постели… я вот говорю, а она…

      Но Белые Туфли больше не говорили. Судя по хрипу, их владельца схватили за горло. Я наблюдала, как туфли разных фасонов и расцветок зашаркали по полу взад-вперед, и слушала вполне парламентские восклицания дерущихся мужчин. Потом, решив, что драчуны уже откатились от моей кабинки на приличное расстояние, я распахнула дверь и выскочила из уборной. Пробегая мимо дерущихся, я краем глаза заметила, что Артур, стиснув физиономию Белых Туфель, превратил ее в горгулью с водосточной трубы готического собора.

      Внутри гостиницы царило лето, а снаружи стояла холодная зима. Я отправилась назад, на проспект, и вдруг почувствовала смущение, представив себе, как выгляжу. Я всегда одевалась аккуратно, старательно выбирая такие платья, которые не подчеркивали бы фигуры. При моей внешности я просто не могу позволить себе носить броские вещи. Моя дочь Мэри однажды сказала:

      – Ты, наверное, единственная женщина на земле, у которой до сих пор не проколоты уши.

      Но я всегда жутко боялась, что меня примут за девку. Может быть, я перегнула палку: меня частенько принимали за учительницу – юбка в складку, блузка и жакет одного цвета, туфли на низком каблуке. Я женщина очень хозяйственная, поэтому старая одежда у меня отложена специально для чистки дымохода, что я делаю раз в году. Это тряпье, разумеется, совсем не предназначалось для прогулок по Лондону. На мне был Дереков бумажный свитер с надписью «Общество любителей черепах» и с улыбающейся черепашьей мордой, голубые синтетические брюки-клеш и черные парусиновые туфли. Я была вся в саже. Под ногтями черно от грязи. Если бы мне на улице попалось такое чучело, я бы поскорей перешла на другую сторону. Мне хотелось вывернуть себя наизнанку, наподобие двустороннего джемпера, у меня когда-то был такой. Я страшно замерзла. Ледяной ветер задувал в рукава, забирался за ворот мешковатого

9

Район в центральной части Лондона, средоточие увеселительных заведений, часто сомнительного характера.