Ковентри возрождается. Сью Таунсенд

рядом, одна заметила:

      – Я тоже очень люблю запах осенней листвы, но чтобы засовывать ее себе в нос – это уж слишком.

      – Кстати, – отозвалась вторая, – в следующем месяце я начну слушать курс по психиатрии.

      Мокрые листья не оказали на сажу никакого воздействия. Когда я посмотрела в лужу под фонарем, оттуда на меня уставилась темная как ночь физиономия. Мне сразу вспомнились «Черные и белые менестрели», их отвратительные гримасы, подмигиванье, петушиная походочка, их тросточки и цилиндры. Они пользовались у Дерека неизменной любовью. Когда Би-би-си сняла эту передачу, он послал письмо на телевидение. Помню одну фразу оттуда: «Развлечение для приличной семьи». И подписался: Дерек А. Дейкин.

      Голова моя клонится на грудь; я уже сплю? Не знаю, трудно сказать, мой мозг устал. Глаза закрываются… Сияет солнце. Тепло. Пожилой человек с бачками и добрыми глазами протягивает руки и поднимает меня с земли. «Ну же, голубушка, – говорит он, – вставайте. Меня зовут мистер Периуинкль, завтрак готов». Он идет через площадь и делает мне знак следовать за ним. Мы останавливаемся у высокого дома. «Я живу здесь с больной дочерью, ее зовут Эмили», – объясняет старик. Входную дверь открывает толстый слуга в костюме повара из сказки, с печальным лицом Леса Досона[11]. Лес ухмыляется, когда я протискиваюсь мимо него в узкую прихожую. М-р Периуинкль проводит меня в комнату в задней части дома. Все залито солнцем, в его свете блекнут цвета обстановки и убранства. М-р Периуинкль говорит:

      – Эмили, у нас к завтраку гостья.

      Я не заметила ни кресла-каталки в углу, ни той, кто в нем сидит. Эмили катит кресло ко мне. Бледное личико, обрамленное кружевным чепцом и каштановыми локонами. Она чуть картаво произносит:

      – Я видела, как вы вчега спали под двегью. Стгашно замегзли, да?

      Я отвечаю:

      – Честное слово, жутко замерзла, мисс Пери-уинкль.

      – Я папе сгазу сказала, как только меня одели, пгавда, папа? Я сказала: «Наш хгистианский долг помочь этой несчастной. Оденься поскогее и пги-гласи ее газделить с нами завтгак». Пгавда, папа?

      М-р Периуинкль целует кончики бледных пальцев дочери.

      – Моей девочке недолго осталось жить, – вполголоса сообщает он. – Но все равно, она настоящий ангелок, да?

      Лес Досон подает к завтраку самые разнообразные блюда, какие только мне известны.

      Я жадно набрасываюсь на овсяную кашу и вареные яйца, жареный хлеб и почки, на рис с луком и рыбой, на ветчину и сосиски. Я съедаю шесть кусков поджаренного хлеба и выпиваю пять чашек обжигающего кофе. Эмили грызет печеньице с аррорутом[12], запивая его теплым молоком из чашечки величиной с наперсток. М-р Периуинкль сидит во главе стола и, весело поблескивая глазами, наблюдает, как я ем. Потом он встает, ворошит угли в камине и приглашает меня посидеть у огонька и рассказать свою историю. Усевшись напротив него, я говорю:

      – Есть две вещи, о которых я должна сразу вам рассказать.

11

Популярный комедийный актер, толстяк с печальным лицом; в его репертуаре большое место занимают шутки, высмеивающие тещ.

12

Крахмал, получаемый из корневищ, клубней и плодов тропических растений.