Баклан Свекольный. Евгений Орел

за дверную ручку, делает паузу. Глубокий вдох – и сдержанный рывок.

      – Доброе утро! – бодрое приветствие вкупе с натянутой улыбкой остаётся почти без внимания. Фёдора не удивляет безучастность к его персоне. Торопливо скидывает плащ и, найдя в шкафу свободные плечики, там же его и располагает. Расстегнув обе пуговицы пиджака, усаживается за стол, с ближнего края, рядом с входной дверью.

      Комната маленькая. Столов целых шесть, расставлены попарно, в три ряда, так что в созданных проходах двум человекам разминуться можно только в профиль и впритык. Места едва хватает для сотрудников, гардероба и двух книжных шкафов, упакованных справочниками, пособиями. Отдельные полки чуть не ломятся от папок, так туго набитых документами, что тесёмки вот-вот готовы лопнуть.

      В отделе с Фёдором пятеро коллег: трое пожилых мужчин, одна женщина ещё более почтенного возраста, и девушка, хоть и заметно моложе Фёдора, но уже кандидат наук. Отличница по школе, институту и, вообще, по жизни. Стервочка. Зовут её Валя Зиновчук. Она единственная, кто замечает появление Бакланова. Её ответ на приветствие ограничивается ухмылкой и кокетливым подмигиванием.

      Все погружены в работу, только макушки торчат. Идёт коллективная вычитка методических рекомендаций перед отправкой в типографию.

      Федя не знает, что делать и с чего начинать. Впрочем, как всегда. Безразличным взглядом окидывает сотрудников, убеждаясь, что никому до него нет дела. Ну, может, это и к лучшему – никто доставать не будет.

      Наконец, к Бакланову подходит Зинаида Андреевна Примакова, доктор наук, три дня до пенсии. Как научный работник, очень сильна, много знает, но ещё больше – мнит из себя учёное светило. Раздражается, если кто в чём-то разбирается лучше, чем она.

      Как личность – Примакова из тех, кто держит нос по ветру. С приходом независимости Украины быстро приняла новые условия игры и теперь активно выступает за повсеместное использование украинского языка. Считает, что на ТВ и радио должен быть синхронный перевод на украинский, если выступающий говорит по-русски. Упорно старается забыть 80-е годы, когда на институтском парткоме рассматривали дела двух сотрудников, участников национального марша. Тогда она первая выступила с обличительной речью. О том, что её отец служил в МГБ в отделе борьбы с национализмом, тоже предпочитает не вспоминать.

      В руках у Примаковой – распечатки рекомендаций. Зинаида Андреевна предлагает Фёдору пересмотреть уже вычитанные разделы.

      – Авось, – говорит, – что-нибудь заметишь. Хотя…

      – Что – хотя? – настораживается Фёдор.

      – Да нет, ничего, – отмахивается Зинаида.

      Они прекрасно понимают друг друга. Ни Примакова, ни кто-либо другой не надеются услышать от Фёдора что-то путное, однако приличия ради к нему таки обращаются. Фёдора же хватает лишь на то, чтобы повыпендриваться.

      А выпендриться хотелось ему всегда. Ох, как хотелось! Герострат отдыхает. Федя любит, когда о нём говорят. Не важно, что. Или почти не важно. Главное