Ковчег XXI. Анатолий Пискунов

лепестками

      осыпать!

      И сладко так, и славно так дышалось в охваченном

      восторгами саду.

      Не зря порой охватывает жалость: ни сада, ни себя в нем

      не найду.

      Что ж, так вот и состарюсь я, жалея о том, что не вернуть

      весну мне ту,

      когда качнулись ветки, тяжелея в сияющем, как облако,

      цвету?

      И лишь во сне, в беспамятстве, в ночи

      цветут сады Курмана-Кемельчи[1].

      Кораблик

      Проснись этим утром воскресным, излюбленным

      у детворы,

      и делом займись интересным, занятней азартной игры.

      Возьми стапеля табуретки в прокуренной кухне моей.

      Построй катерок из газетки, грозу записную морей.

      Беги за пределы квартиры к аллее, где лужи свежи.

      Брутально, как все командиры, швартовы отдать прикажи.

      Пускай неустанно несется по воле раскованных вод,

      купается в заводи солнца безмачтовый твой пароход.

      Бесхитростный детский кораблик, неужто ты все еще цел?

      Истории грозные грабли не взяли тебя на прицел?

      Все глубже вода, холоднее. Газетная сникла труба.

      И ветры гуляют над нею, и строгая смотрит судьба.

      Но славен поход каботажный. Матросы чисты и честны.

      И тонет кораблик бумажный в искрящейся бездне весны.

      Земля моя

      Земля моя, не признанная раем,

      за грядками лежала, за сараем.

      К известным не причислена красотам,

      оперена непуганым осотом.

      И все-таки она была в порядке.

      Ветра в бурьяне затевали прятки.

      Трава казалась пятками примятой.

      Пропахла солнцем, вечностью и мятой.

      Воробышек

      Воробышек ворочается в луже,

      взъерошенный и никому не нужный.

      Забыв, что бытие угрюмо, бренно,

      барахтается в ней самозабвенно.

      К чему ему, негоднику, догадки

      об острых коготках или рогатке.

      Малы и клюв, и помыслы, но ишь как

      стучит миниатюрное сердчишко!

      Пернатый забияка и кутила,

      он, огненною лужицей дразним,

      расталкивает сонное светило

      и силой детской меряется с ним.

      Крымский дворик

      Во дворе земли клочок, не угодья – цветничок.

      За подобием оградки влаги жаждущие грядки,

      детский мячик и волчок.

      Это что за следопыт ходит по двору, пыхтит?

      Под стрехой гнездо касатки. Молочай попался сладкий.

      Вечер окна золотит.

      От крылечка до калитки влажный, липкий след улитки.

      Материнские улыбки затеваются в окне…

      Неужели это мне?

      Ковчег

      Небо роняет зарницы в осклизлую кадку.

      Звяканье капель как цокот ночной каблука.

      Время течет, подмывая замшелую кладку,

      струи свиваются в месяцы, годы, века.

      Вечность шуршит по кустам, неудобьям и тропам,

      нас

1

Курман-Кемельчи – крымско-татарское название села.