Мы здесь живем. Владимир Войнович

старуха почти ничего не помнила и не понимала. Полина давно уже отстранила ее от хозяйственных дел. Старуха отчасти потому, что не привыкла сидеть без работы, отчасти из чувства обиды и противоречия, хваталась за все, но ничем хорошим это никогда не кончалось.

      Макогониха сидела рядом с дочерью и, недоверчиво поджав губы, смотрела на экран, как будто видела его впервые.

      Лизка толкнула Гошку в бок и, имея в виду Макогониху, шепнула:

      – Сейчас будет плакать.

      И правда. Как только погас свет и на экране появились борцы, старуха завздыхала:

      – Боже ж мий, таки молоди. За шо их? – И, не получив ни от кого ответа, она заплакала от жалости к борцам и плакала потом, когда после журнала люди с собаками полтора часа гонялись за молодым шпионом.

      Лизка сидела, скрестив руки на груди, и смотрела равнодушно. Она видела фильм раньше и все знала наперед. Поэтому, когда в самом захватывающем месте Марочкин вскрикнул: «Вот, елки-моталки, опять ушел!», она прижалась к нему:

      – Не бойсь, пымают.

      – Тише ты – «пымают», – сказал кто-то в заднем ряду.

      Лизка испуганно съежилась и сильнее прижалась к своему кавалеру.

      Трещал аппарат. В клубе кто-то курил. Было дымно и душно. На туманном экране бродили шпионы. Гошка закрыл глаза. Его разбудила Лизка. Она протянула ему горсть семечек:

      – Будешь лускать?

      – Что? – спросил Гошка, открывая глаза.

      – Спишь, что ли?

      – Нет, – сказал Гошка и опять задремал.

      После кино все расходились кучками. Возле крыльца целой толпой стояли ребята и, ослепляя выходящих электрическими фонариками, искали своих попутчиц. Анатолий, который во время сеанса сидел у дверей, вышел первый и подождал Гошку на улице. Они пошли вместе. Впереди них шли Тюлькины. Глава семьи шагал посредине, неся на руках девочку.

      – Ну как картина? – спросил Анатолий. – Понравилась?

      – Понравилась, – ответил Гошка, зевая. – Спать хорошо.

      – Ты что, спал? Зря. А я люблю такие вещи. Вот читал книжку «Охотники за шпионами». Не читал?

      – Нет.

      – Про контрразведчиков. Интересно. Ты хотел бы стать контрразведчиком?

      – Раньше хотел, – сказал Гошка.

      – А теперь что ж?

      – Не знаю. Некогда думать об этом. Своей работы хватает. – Они свернули на тропку и пошли по одному – Анатолий впереди, Гошка сзади. Слева чуть слышно журчала река, и вода, отражая неяркие звезды, неясно мерцала сквозь редкий камыш. Было совсем темно.

      – Да, – сказал Анатолий, – ты Саньку не видел?

      – Нет. Не видел.

      – Когда картина началась, она пришла в клуб, все кого-то высматривала, а потом ушла.

      6

      Шесть дней, данных на подготовку к немецкому, прошли незаметно. К исходу шестого дня Гошка знал не больше, чем в первый день. Вечером, придя с работы, он сел у окна и раскрыл книгу.

      За столом в ватных брюках и валенках сидел дядя Леша и набивал солью патроны для своего ружья. Иногда Гошка отрывался от учебника и смотрел, как старик