По дороге к любви. Дж. А. Редмирски

представить?

      Вот это да! Даже не верится.

      – Неужели ты просидел шестнадцать часов?

      Интересно, почему он не хочет показать эту татуировку, если так подробно про нее рассказывает? Может, не очень хорошо получилась, художник что-нибудь напортачил?

      – Ну, не за один сеанс. Несколько дней делали… Я бы попросил и тебя показать татуировки, но интуиция подсказывает, что у тебя их нет.

      Ишь ты, еще и улыбается снисходительно.

      – И правильно сделал, что не попросил. – Я слегка краснею. – Но я иногда тоже подумываю об этом. – Поднимаю руку и показываю запястье. – Где-нибудь здесь, например, слово «свобода» или на латыни что-нибудь, я еще не думала как следует.

      Я смущенно улыбаюсь. Страшновато говорить про татуировки с парнем, который в них настоящий спец.

      Только собираюсь убрать руку обратно на подлокотник, как Эндрю берет меня за запястье. На секунду у меня перехватывает дыхание, по всему телу пробегает странный холодок, но, когда он начинает спокойно, будто ничего такого не происходит, говорить, это чувство исчезает.

      – У девушки здесь татуировка смотрится очень изящно и женственно. – Кончиком пальца он проводит по запястью, там, где, по его мнению, нужно ее сделать. Меня снова бросает в дрожь, слава богу, внешне это не заметно. – Какое-нибудь короткое латинское изречение, главное, умное, вот здесь примерно, было бы очень здорово. – Он осторожно отпускает мою руку, и я кладу ее на подлокотник. – А я думал, если предложу тебе сделать, ты скроишь возмущенное лицо и скажешь: «Да ты что, ни в коем случае!» – смеется он, устраиваясь поудобнее в кресле.

      Быстро темнеет, солнце уже почти зашло, только краешек виднеется над горизонтом, пейзаж залит оранжевыми, розовыми и пурпурными лучами.

      – Хочешь сказать, что я личность непредсказуемая? – улыбаюсь я.

      – Ага, как раз это и собирался сказать, – улыбается он в ответ, а потом задумчиво смотрит куда-то прямо перед собой.

* * *

      На следующий день Эндрю будит меня днем, где-то после двух, на автобусной станции в Шайенне, штат Вайоминг. Чувствую, как пальцы его щекочут мне ребра.

      – Приехали, – слышу его голос, разлепляю глаза и отрываю голову от окна.

      Чувствую, что изо рта у меня ужасно пахнет и сухость страшная, поэтому, когда невольно зеваю, поспешно отворачиваюсь от него.

      Скрипнув тормозами, автобус подъезжает к стоянке, пассажиры торопятся встать, снимают вещи с верхних полок, толпятся в проходе.

      Я не двигаюсь с места, на душе кошки скребут, осторожно поглядываю на Эндрю. Еще немного – и меня охватит приступ настоящей паники. Конечно, я знала, что это рано или поздно случится: Эндрю уйдет и я останусь одна. Но я совсем не ожидала, что так перетрушу. Как маленькая испуганная девочка, которую вытолкнули в мир: мол, живи как хочешь, и сама заботься о себе, больше некому.

      «Черт! Черт! Черт!»

      Не могу поверить, что я так привыкла к нему. Сама виновата, вот и расхлебывай теперь.

      Боже, как страшно остаться одной.

      – Выходим?

      Он уже стоит в проходе, протягивая мне руку. Ласково улыбается,