Любовь без репетиции. Тина Ребер

Мы прикрывали лица, отворачиваясь от их назойливых вспышек.

      – Поехали! Вперед! – приказал Райан.

      Машина медленно тронулась. Папарацци бежали рядом, время от времени выкрикивая наши имена в надежде, что мы удостоим их взглядом. Мое сердце неистово колотилось. Происходившее напоминало сцену из скверного триллера с зомби и гонками на машинах. Наконец мы выехали на улицу и вздохнули с облегчением.

      С учетом плотности движения на возвращение в Китайский театр Граумана[2] ушло почти двадцать минут. Райан стискивал и целовал мою руку, а я пыталась успокоить его и сосредоточить на деле, благодаря за любовь ко мне и в промежутках извиняясь. Мой бедолага был взвинчен и чувствовал себя гораздо хуже, чем я. Пора было вернуть ему сценическую маску. Машина подкатила к тротуару.

      Ну вот и все. Мосты сожжены. Я в жизни так не нервничала.

      Райан с трудом выдохнул и заглянул мне в глаза:

      – Помни, что я сказал. Глаза и уши начеку. Готова?

      Как только нога Райана коснулась асфальта, фанатки подняли вой. Я застыла, потрясенная оглушительным ревом толпы. Райан быстро взмахнул рукой, застегнул пиджак, потом повернулся к машине и подал мне руку.

      Проклятье!

      Никакие слова, никакие инструкции не могли подготовить меня к тому, что я в этот момент испытывала.

      Тысячи тел, притиснутых ограждениями и волновавшихся подобно морю – вопли и напор, еле сдерживаемый барьерами. Многие размахивали постерами, книгами и фотографиями, призывая Райана расписаться и вопя во все горло, дабы заручиться его вниманием.

      В голову пришли только два выражения: «безумное стадо» и «боже, пришла моя смерть».

      Неудивительно, что Райан ударился в панику первым. Такая орава, да еще в такой близости, взывающая о твоем внимании, – это за гранью кошмара. Я боялась, что плотину вот-вот прорвет, орда устремится на крохотный пятачок земли и затопчет нас намертво. Меня начало трясти. Включился первобытный инстинкт выживания, и я поймала себя на том, что заполошно обозреваю красную ковровую дорожку в поисках пути к отступлению.

      По эту сторону заграждений народу тоже хватало. Люди бродили, глазели – это смущало и действовало на нервы. Над нами, словно монументы, высились исполинские постеры «Искупления».

      Несколько человек уже шептали что-то на ухо Райану, указывая, куда идти, и увлекая его вперед. Под надежной охраной нашего верного телохранителя Майка Мерфи мы рука об руку сделали несколько первых шагов.

      Вдоль других оград выстроились фотографы, без устали напиравшие, сверкавшие вспышками и окликавшие нас по именам. Я разглядела не только дорогие камеры – мелькали и планшетники, мгновенно переправлявшие снимки в таблоиды и центры вещания.

      К Райану подбежала Триш:

      – Мне только что звонила Марла… Она сказала, что меня выгоняют. Это правда? – Ее взгляд метался между Райаном и зажатым в руке мобильником. – Я… Я не понимаю.

      – Мы с Марлой расстались, – быстро уведомил ее Райан.

      В промежутках между улыбками, позированием и приветствием фанов он раздал еще несколько автографов.

      – Тебе

2

Кинотеатр на 1162 места, расположенный на Голливудском бульваре.