«Штурмфогель» без свастики. Евгений Петрович Федоровский

и заметно поглупел.

      – При всей прямоте, даже пьяный, Удет не скажет и не сделает ничего компрометирующего. Он абсолютно лоялен.

      – Может быть, может быть, капитан. Но меня интересует не генерал, а его умный адъютант. Вы, я заметил, лично знакомы с Пихтом? Расскажите мне о нем. Давно хотел порыться в картотеке, но сейчас решил, что ваш проницательный ум, Коссовски, откроет мне больше любых характеристик. Вы друзья?

      – Мы встречались в Испании. Там Пихт воевал вместе с известными вам Мельдерсом и Вайдеманом. Там и удостоен Железного креста.

      – Храбро воевал?

      – Не видел. Я ведь в боях не участвовал. А по их словам, они все орлы. Как вы заметили, Пихт исключительно приятный в общении человек. С теми, кто ему полезен. С посторонними и подчиненными он резок, даже, пожалуй, нагл. Впрочем, наглость импонирует некоторым политикам, как развязность – дамам.

      – Женат?

      – Холост.

      – Родители живы?

      – Воспитанник сиротского дома в Бремене. Его родители погибли на пароходе «Витторио» в двадцать восьмом.

      – Вы интересовались списками пассажиров?

      – Конечно. Среди пассажиров были Якоб и Элеонора Пихты.

      – С Удетом он познакомился в Испании?

      – Нет. В Стокгольме, когда Удет был на гастролях в Швеции. Удет взял Пихта к себе механиком, ввел в клуб Лилиенталя и научил летать.

      – Он хороший летчик?

      – Его хвалил Вайдеман.

      Регенбах рассмеялся:

      – Лоялен?

      – Безусловно. Партии обязан своей карьерой. И характер у него истинного наци. Ницшеанский тип, если хотите. Обожает фюрера и поклоняется ему. На мой взгляд, искренне. А почему бы нет?

      Регенбах не ответил. Он задумчиво разглядывал Париж. Вдруг он снова повернулся к Коссовски:

      – Вы знаете о том, Зигфрид, как ловко Пихт топит Хейнкеля? Хейнкеля не любит Гиммлер.

      – Почему топит?

      – Подслушанный мною разговор…

      – Вы считаете, Пихт работает на гестапо?

      – Я спрашиваю вас.

      – Ну что ж, коль скоро он не работает на нас, должен же он на кого-то работать. Ведь кто-то приставил его к Удету.

      – Вы мудры, Зигфрид. Но ведь мог бы он работать и на нас. Не правда ли? Как часто вы с ним встречаетесь?

      – У нас мало общих знакомых, – ответил Коссовски.

      – Напрасно. Таких людей не следует выпускать из поля зрения.

      Коссовски вспомнил, как совсем зеленым предстал перед ним Пихт в Испании. Нечто вроде близости даже возникло потом. Но после случая с полковником Штейнертом – связным адмирала Канариса – дружба как-то расклеилась. «Штейнерт, Штейнерт, царство тебе небесное…»

      3

      Пихт увидел Вайдемана на параде в честь победы над Францией. Вечером они договорились встретиться в «Карусели». В этом фешенебельном ресторане немецкие офицеры чувствовали себя довольно уютно. Чужих туда не пускали. Скандалов не было. Вайдеман уже неделю жил Парижем, и в «Карусели» его знали все, и он знал всех.

      И Вайдеман