Времена не выбирают…. Александр Кушнер

денег пачку,

      Не пошатнется, впав в горячку,

      В дверях, бледнее полотна.

      В концертный холод или сквер,

      Разогреваясь понемногу,

      Не пронесет, и слава богу,

      Шестизарядный револьвер.

      Я так и думал бы, что бред

      Все эти тени роковые,

      Когда б не туфельки шальные,

      Не этот, издали, привет.

      Разят дешевые духи,

      Не хочет сдержанности мудрой,

      Со щек стирает слезы с пудрой

      И любит жуткие стихи.

      Разговор

      Мне звонят, говорят: – Как живете?

      – Сын в детсаде. Жена на работе.

      Вот сижу, завернувшись в халат.

      Дум не думаю. Жду: позвонят.

      А у вас что? Содом? Суматоха?

      – И у нас, – отвечает, – неплохо.

      Муж уехал. – Куда? – На восток.

      Вот сижу, завернувшись в платок.

      – Что-то нынче и вправду не топят.

      Или топливо на зиму копят?

      Ну и мрак среди белого дня!

      Что-то нынче нашло на меня.

      – И на нас, – отвечает, – находит.

      То ли жизнь в самом деле проходит,

      То ли что… Я б зашла… да потом

      Будет плохо. – Спасибо на том.

      Этот вечер свободный

      Т.

      Этот вечер свободный

      Можно так провести:

      За туманный Обводный

      Невзначай забрести

      Иль взойти беззаботней,

      Чем гуляка ночной,

      По податливым сходням

      На кораблик речной.

      В этот вечер свободный

      Можно съежиться, чтоб

      Холодок мимолетный

      По спине и озноб,

      Ощутить это чудо,

      Как вино винодел,

      За того, кто отсюда

      Раньше нас отлетел.

      Наконец, этот вечер

      Можно так провести:

      За бутылкой, беспечно,

      Одному, взаперти.

      В благородной манере,

      Как велел Корнуол,

      Пить за здравие Мери,

      Ставя кубок на стол.

      «Он встал в ленинградской квартире…»

      Он встал в ленинградской квартире,

      Расправив среди тишины

      Шесть крыл, из которых четыре,

      Я знаю, ему не нужны.

      Вдруг сделалось пусто и звонко,

      Как будто нам отперли зал.

      – Смотри, ты разбудишь ребенка! —

      Я чудному гостю сказал.

      Вот если бы легкие ночи,

      Веселость, здоровье детей…

      Но кажется, нет средь пророчеств

      Таких несерьезных статей.

      «Когда тот польский педагог…»

      Когда тот польский педагог,

      В последний час не бросив сирот,

      Шел в ад с детьми и новый Ирод

      Торжествовать злодейство мог,

      Где был любимый вами Бог?

      Или, как думает Бердяев,

      Он самых слабых негодяев

      Слабей, заоблачный дымок?

      Так, тень среди других теней,

      Чудак, великий неудачник.

      Немецкий рыжий автоматчик

      Его надежней и сильней,

      А