Две принцессы Бамарры. Гейл Карсон Ливайн

еще худшей трусихой, чем отца. Я оглянулась на Мильтона, но он безмятежно вязал и не поднял головы.

      – Никаких пауков, – сказала Мэрил. – Просто мы с принцессой Эдди иногда играем в одну игру.

      Трина уронила голову на подушку:

      – Это был паук.

      – Чем ты заболела, Трина? – спросила Мэрил. – Мильтон тебе сказал?

      Умно. Мне бы в жизни не добраться до сути дела так быстро, к тому же куда тактичнее задать вопрос Трине, а не Мильтону.

      – Он говорит, у меня «серая смерть», ваше высочество, но он ошибается. Будь это она, я б себя хуже чувствовала, да?

      – Наверное. Тогда тебе ни к чему знать то, что мы с принцессой Эдди пришли рассказать.

      – Что вы хотите мне рассказать? – спросила Трина. – Прощения просим.

      – Что принцесса Эдди знает, как одолеть «серую смерть».

      – Говорю вам, у меня не «серая смерть». К завтрему мне полегчает.

      – С помощью плана Эдди ты можешь поправиться уже сегодня.

      Трина отвернулась лицом к стене:

      – У меня не «серая смерть».

      Лицо у Мэрил сделалось такое же, как в те мгновения, когда ее боевой конь Бейн начинал артачиться. С Бейном она прибегала к шпорам и хлысту. Трине же сказала просто:

      – Повелеваю тебе выслушать план принцессы Эдди.

      Трина не стала отказываться. Она лишь передвинула голову и проворчала:

      – Подушка слишком жесткая. Раз уж я болею, мне бы подушку помягче.

      Мильтон встал:

      – Найдем помягче.

      Мэрил вскочила:

      – Я тоже пойду. Надеюсь, ты скоро поправишься, Трина.

      – А я побуду еще немного, – сказала я.

      Мэрил меня разочаровала. Но Трина не ее горничная, так что это не ее забота.

      Когда они ушли, я перебралась на стул Мильтона, пододвинув его к постели. Правильные слова не шли на ум.

      – Не ждите, что я стану развлекать вас, ваше высочество.

      – Да я и не жду, – произнесла я с удивлением. И тут у меня появилась идея. – Ночью мне приснилась матушка.

      – Старая королева, – отозвалась Трина, по-прежнему не глядя на меня и не проявляя ни малейшего интереса.

      – Верно. – Я подалась вперед. – Знаешь, что она мне сказала?

      Никакого ответа.

      – Она сказала, что скучает по жизни.

      – По королевской жизни. Вот по чему она скучает, ваше высочество. Прощения просим.

      – А знаешь, что она еще сказала?

      Тишина.

      – Она сказала, что могла бы вылечиться, если бы боролась. Она сказала: «Эдди, „серая смерть“ была здесь, у меня в груди. Если бы я искала ее, то нашла бы».

      Трина перекатилась на спину и взглянула на меня.

      Ободренная, я продолжила:

      – Она сказала: «Я бы ее выгнала».

      Трина облизнула губы, собираясь заговорить, и я замолчала.

      – Вы хорошенькая, – начала Трина. – Я всегда так думала. Высокий чистый лоб, большие глаза. Тонкая кость. Хорошенькая.

      – Спасибо.

      Слышала ли она хоть что-нибудь из сказанного мной?

      – Вам бы наряды поярче, прощения