Ермак. Тобол-река. Владислав Лесков

сидели на бревнах, тихо переговариваясь между собой.

      Грядущая экспедиция несла в себе не только большие риски, но хорошие прибыли.

      Ермак и Максим стояли на пристани, наблюдая, как казаки и челядь грузят на струги пушки и заряд. Небо затянуло тучами, и накрапывал мелкий дождик. Камское лето было влажным и холодным, совсем не таким, как на Волге и Яике. Несколько стругов вытянули на берег и посадские смолили днище.

      Из крепости приехали еще несколько подвод с порохом и пушками.

      – Кажись все, – довольно хмыкнул Максим.

      – Считать будешь? – он повернулся к Ермаку.

      – Да чего уж там, – буркнул Ермак. Итак вижу, что слово свое сдержали. Тепереча и наш черед.

      Максим подошел к подводам и проверил, как укрыт порох. На одной из телег он заметил, что полог укрывавший груз, был небрежно закинут сверху. На пищали тонкой струйкой стекала вода.

      – Я тебе что говорил, – он ударил кончиком жезла прямо в лоб, сидевшего на подводе мужика. Порох и оружие укрывать лучше.

      Мужик жалобливо скуксился: – Прости барин. Виноват. Он спрыгнул с подводы и начал заделывать щели.

      – Еще денька три и пойдем, – Ермак подошел к стругам на берегу.

      – Сколько еще чинить? – спросил он у мастера, руководившего ремонтом.

      – Дня два и управимся, – пролепетал мужик.

      – Дай то бог, – отвернувшись, ответил Ермак. Он прошел вдоль остальных стругов и осмотрел уже проделанную работу.

      На колокольне в Орел-Городке зазвенел колокол, призывая посадских к вечерней трапезе.

      Ерошка и Иван Кольцов сидели на бортах стругов и смотрели в темные воды Айвы.

      – Сам-то откуда? – спросил Иван.

      – С Москвы.

      – Вот так да! – удивился Кольцов. Был я давеча в Москве, в гостях у царя.

      Ерошка улыбнулся: – И как тебе царь?

      Кольцов сначала ухмыльнулся, а потом произнес: – Цари они Ерофей, все одинаковы. Сначала в гости зовут, а потом на цепь садят.

      Он произнес это так, словно побывал в гостях у всех царей в мире и на основании своего горького опыта сделал такой вывод.

      – Пошто на цепь-то? – в глазах Ерошки мелькнуло изумление. Натворил чего?

      – Натворил, – Иван кивнул головой.

      – Натворил, да так, что устал расхлебывать. Ложка мала оказалась.

      Ерофей опустил голову: – Жалеешь, что пошел в гости к царю.

      – Тут Ерофей жалей, не жалей, а идти надо, иначе спустит царь шкуру да на забор вывесит, – горько молвил Кольцов.

      – Ну, дай Бог обошлось, – Ерошка перекрестился.

      – А ты из чьих, в Москве будешь? – спросил Иван.

      – Из посадских я, – ответил Ерофей. Колыванов сын. У бати маво: строительная артель.

      Перед глазами у Кольцова всплыл знакомый образ Марьи, которая заботливо выходила его после царских казематов.

      – А сам как здесь оказался? – продолжал расспрос Иван.

      – Да как оказался? – горестно заметил Ерофей, связался с ватажниками лихими. Ходил за Урал-камень вогульские святилища брать.

      – Ну