Точка либрации. Александр Чураев

неловко устроились вдоль барных стоек, где были сбоку ручки, а «внизу» – около пола – особые дуги, за которые можно зацепиться ступнями. В магнитных углублениях на столешницах ожидали брикеты с завтраком, ничем особо не отличающимся от того, что встречается на дальних атмосферных и суборбитальных пассажирских рейсах.

      – Приятного аппетита, ешьте! А я пока дам первые, хм, вводные, – сказал капитан.

      Игорь вскрыл брикет – соевый батончик, компрессионный бутерброд с мясом, саморазогревающаяся банка с чаем, и апельсин без косточек и кожуры – творение генетических дизайнеров.

      – А вы, мастер? – обратился Игорь к капитану.

      – Благодарю! Наелся. А пока скажите, как живет космонавт?

      Все четверо ответили хором и не сговариваясь:

      – По инструкции и расписанию!

      Капитан кивнул с широкой отеческой улыбкой.

      – Ну орлы, а! Можно ставить зачет и – обратно. Так, пожалуй, и поступим!

      И засмеялся, любуясь слегка изменившимися физиономиями парней. Только Сева невозмутимо продолжал жевать бутерброд.

      Капитан подумал, что ребятам не больше двадцати одного года – самое время для практики в Пространстве перед заключительным курсом в Школе Космогации. Этих четверых выбрали от курса для пилотской практики – большая удача и ответственность. После успешного прохождения и выпуска их ждет настоящая работа в Пространстве – мечта всех, кто приходит учиться в Школу.

      – Раз вы такие знающие, то наверняка уж скажете и кого кормят ноги?

      – Волка! – отозвались Игорь и Сандро.

      – Ответ неверный! Волка кормит волчица, а вот космонавта – ноги. Намек ясен?

      Севка ухмыльнулся, направив в рот последнюю дольку апельсина. Игорь мрачно посмотрел на него.

      Перед взором курсантов возникли слегка светящиеся таблицы и зажегся таймер, отсчитывающий время смены и срок текущей задачи. Это капитан-наставник подключил их коммуникаторы к своему, передал инструкции и расписание, а глазные линзы-визоры вывели информацию.

      Каждый теперь видел весь свой день в часах и минутах. Можно было посмотреть и расписание на ночь.

      Рабочие часы. Станция

      Игорь открутил гайку-переходник от двухсотлитрового баллона, отсоединил манометр. Осторожно извлек баллон из креплений. Невесомость конечно отличная штука и каждый может ощутить себя Кинг-Конгом, но инерция никуда не делась – нечто тяжелое по-прежнему долго разгоняется и долго же тормозит. Игорь закрепил баллон на грузовой тележке, которая перемещалась по станции, плотно цепляясь роликами за узкие рельсы.

      Затем извлек новый, чтобы подключить и продуть канальную систему. Но тут поступил вызов. От Севки.

      – Прием, звездоплаватель! – послышался его голос. – Как слышишь меня?

      – Лучше, чем хотелось бы, – ответил Игорь. – Какие дела, космонавт?

      – Хе-х, я тут с тестером на внутренней палубе ищу обрыв. Не поступает сигнал с тангенциальных датчиков…

      Игорь