Русское варенье. Людмила Улицкая

два часа не соединяйте. Нет, только кредитные карточки.

      ЕЛЕНА. То ли дело твой Амстердам, да?

      ЛИЗА. Да уж конечно, Амстердам повыше стоит… дерьмового твоего Парижа…

      КОНСТАНТИН (все еще в позе дерева). В Индию! Всем надо в Индию! В ашрам!

      МАРИЯ Яковлевна (замечает шоколад). Лизочка, воздержись!

      Раздается грохот, появляется Семен с разбитым бачком. Мария Яковлевна отрывается от огромной миски, в которой что-то размешивает. Снова включается электричество. Константин надевает наушники, кивает в такт неслышимой музыке. Потом, не снимая наушников, идет к холодильнику, снова достает круг колбасы, отрезает большой кусок, жует. Садится за свой стол.

      СЕМЕН. А по мне, Франкфурт всего лучше. Я там три года на заработках был… Вообще-то за границей давно уже все в полной комплекции… В Германии с питанием лучше всего мне понравилось. Да и климата нашего не могу одобрить… Конец апреля, а холод собачий… А у них там все цветет, пахнет… тьфу! (Ставит на стол две половины сломанного бачка.) Все, Мария Яковлевна! Гвоздец!

      МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА ЛИЗА, ЕЛЕНА (хором). Семен!

      Лиза принимает миску из теткиных рук и начинает месить. Пробует тесто.

      МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. По часовой стрелке…

      СЕМЕН. Конец пришел, говорю. Всему приходит конец. Все сгнило. Вентиль не работает, проржавел. Я заглушку поставил.

      ЛИЗА. А если против часовой, тогда что? (Месит против часовой стрелки.)

      МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА И течь больше не будет?

      СЕМЕН. Да чему ж течь? Вы прям как дитя. Я ж говорю, воду перекрыл. Если в кране нет воды, воду выпили жиды.

      МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Семен! Что вы говорите? При чем тут жиды?

      СЕМЕН. Десять долларов с вас, Мария Яковлевна.

      МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. За что, Семен?

      СЕМЕН. За демонтаж оборудования.

      ЛИЗА (облизывает ложку). Тесто вкусное… Мне вообще сырое тесто больше печеного нравится.

      МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Но вы же на прошлой неделе взяли десять долларов за починку!

      СЕМЕН. Так я ж вам говорил – чинить не имеет смысла.

      МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. А что же делать?

      СЕМЕН. Что делать, что делать… Продавать эту дачу надо. Сгнила вся. Вон, Левинсоны продали. И академик Тришкин.

      МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Тришкин – это такой высокий, на том краю? (Показывает.)

      СЕМЕН. Нет, маленький, на том краю (показывает в противоположную сторону). Это который свой гектар нарезал на участки по шесть соток, а только дорожку к своей двери оставил.

      МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Куда же очки задевались?

      Елена встает и направляется к себе.

      СЕМЕН (почти кричит). Лель, ты говорила, там окно у тебя не закрывается… Могу посмотреть.

      ЕЛЕНА. Какой ты резвый, Семен!

      Поднимаются по лестнице. Слышны несколько ударов молотка. Новый яростный вопль кошки.

      ЛИЗ А. И чего она так убивается?

      МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Надо ему сказать, чтобы он сделал дверь.

      ЛИЗА. Какую дверь, Маканя?

      МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Дверь в уборную. Во дворе.

      ЛИЗА.