Победное отчаянье. Собрание сочинений. Николай Щеголев

рвы на дороге.

      Разговор воронья в вышине…

      Отовсюду, мне кажется, боги

      Подступают, враждебные мне.

      Вот сутулый ивняк-длиннолистник

      Невидимка-рука потрясла…

      Ах, опять ветерок-ненавистник

      В душу робкую вносит разлад.

      Занимается ль день над рекою,

      Он от туч и от ветра рябой…

      Мы простились: ты машешь рукою, –

      Нет, не ты – бог разлуки с тобой…

      Не исчислить вас, темные боги,

      Боги будней и тяжких дорог!..

      А бессонницы бог и тревоги?

      А нужды? А изгнания бог?

      А домашняя грусть у окошка,

      Грусть твоя – что еще тяжелей?..

      И ползущая сороконожка,

      И сквозной ветерок из дверей…

      Но в вихрастые дни вдохновенья,

      Когда всё мне пустяк и тщета,

      Я сплетаю богов, точно звенья,

      И мечтаю, сплетя, сосчитать.

      Вот сегодня как будто бы дожил

      И готов их собрать на копье.

      Но вгрызается грусть многобожья

      В терпеливое сердце мое!..

1931

      Витринная кукла

      Мне грезится фигурка неживая,

      Слегка отставившая локоть круглый, –

      Задрапированная восковая

      Модель витринная, больная кукла.

      Случайно вы попали в поле зренья…

      Я щурился, разглядывая пачки

      Шелков, носков с божественным презреньем, -

      Душа была в потусторонней спячке.

      Фигурка, вы – последняя влюбленность.

      Пусть нездорово, но, по крайней мере,

      Не тронет вас моя испепеленность.

      А звать вас буду Ирмой или Мэри.

      И жизнь пойдет прекрасно и правдиво

      В прекрасном шелковом раю витрины,

      Где вы теперь стоите горделиво, -

      Осуществление мечты старинной.

<1932>

      Зима близка

      Всё прозрачней воздух,

      Всё острей слеза,

      Всё синее звезды,

      Всё слепей глаза.

      И дымятся трубы,

      И бурлит река, -

      Холоднее губы,

      Холодней тоска…

      И зима близка!

<1932>

      «Всем мои стихи доступны, – всем ли?..»

      Всем мои стихи доступны, – всем ли?

      Да, конечно! Точно снег они,

      Падающий хлопьями на землю

      В пасмурные мартовские дни.

      Всякий вправе подставлять лицо им,

      Обелиться с головы до пят

      Их мохнатым карусельным роем,

      Но – беда! – не все того хотят.

      По частицам расточаю дар свой,

      Жду, терплю, – на худшее готов.

      Но никто мне не прошепчет: «царствуй!»

      И руки мне не подаст никто.

      Это выглядит мрачней могилы,

      Это гибнет человек живьем…

      Но какая дьявольская сила

      В нынешнем отчаянье моем!

<1932>

      Опыт

      Одиночество, – да! – одиночество злее марксизма.

      Накопляешь безвыходность: