Игра ангела. Карлос Руис Сафон

он купил несколько месяцев назад, когда объявили о начале вещания «Радио Барселоны» из студии, спрятанной под куполом отеля «Колумб».

      – Аппарат стоил мне почти двести песет, а теперь выясняется, что транслируют одни глупости.

      Мы сели в кресла друг напротив друга. Окна были открыты навстречу всем воздушным потокам, которые для меня, обитателя старого и сумрачного города, веяли ароматом иного мира. Стояла дивная тишина, как в раю. Можно было услышать, как вьются в саду насекомые и трепещут листья на ветру.

      – Кажется, будто лето в разгаре, – отважился заговорить я.

      – Нет смысла притворяться, рассуждая о погоде. Мне уже сказали, что произошло, – заметил Видаль.

      Я пожал плечами и украдкой покосился на его письменный стол. Я знал, что мой ментор уже много месяцев, если не лет, пытался написать то, что он сам называл «серьезным» романом, не имеющим ничего общего с легковесными по замыслу и интриге криминальными рассказами, чтобы увековечить свое имя в наиболее почтенных разделах библиотек. Рукопись на столе была не особенно толстой.

      – Как продвигается труд всей жизни?

      Видаль выбросил окурок в окно и устремил взгляд вдаль.

      – Мне пока нечего сказать, Давид.

      – Вздор.

      – Все в нашей жизни вздор. Речь идет о перспективе.

      – Вам следует вставить это в свою книгу. «Нигилист на холме». Удача гарантирована.

      – Удача прежде всего понадобится именно тебе, иначе, если не ошибаюсь, придется попоститься.

      – Я в любой момент смогу попросить у вас милостыню. Все когда-нибудь происходит в первый раз.

      – Сейчас тебе кажется, что наступил конец света, но…

      – …вскоре я осознаю, что это лучшее, что могло со мной случиться, – закончил я за него. – Знакомая песня. Неужели теперь дон Басилио пишет для вас речи?

      Видаль рассмеялся.

      – Что ты думаешь делать? – спросил он.

      – Вам не нужен секретарь?

      – У меня уже есть самая лучшая секретарша, о какой я только мог мечтать. Она умнее меня, бесконечно трудолюбивее, и когда она улыбается, даже мне кажется, что у этого скотского мира есть будущее.

      – И кто эта волшебница?

      – Дочь Мануэля.

      – Кристина.

      – Наконец я услышал, как ты произносишь вслух ее имя.

      – Вы выбрали неудачный день, чтобы подшучивать надо мной, дон Педро.

      – Нечего смотреть на меня с видом жертвенной овцы. Думаешь, Педро Видаль будет спокойно сидеть сложа руки, когда свора мелочных и завистливых бездарей вышвыривает тебя на улицу?

      – Одно ваше слово, и главный редактор, несомненно, изменил бы решение.

      – Знаю. Поэтому я сам навел его на мысль тебя уволить, – сказал Видаль.

      Я почувствовал себя так, словно получил пощечину.

      – Большое спасибо за содействие, – съязвил я.

      – Я предложил ему уволить тебя потому, что приготовил кое-что получше.

      – Нищету?

      – Маловерный.