Не взывай к справедливости Господа. Аркадий Макаров

этого дурмана у молодого парня сбилось дыхание, и Кирилл стал медленно распускать душивший его шарф.

      Но самое невозможное было в её улыбке, улыбке человека, прислушивающегося к таким звукам, которые не может слышать никто другой. Её улыбка была как бы про себя, молчаливая улыбка, никому не предназначенная, словно ей нашёптывает что-то её ангел-хранитель или потаённый бес.

      Так и стояла она со своей странной улыбкой перед Кириллом, искоса и мельком взглянув через его плечо, на нелепого, в своём мужиковатом обличии Федулу.

      – Пригласи девушку в кино, – пробасил он за спиной Кирилла, – в такую погоду лучше в тёплом месте да вместе…

      – Ой, правда! Пойдёмте, в «Родину», там «Весна на Заречной улице» идёт!

      Кинотеатр с патриотическим названием «Родина» рядом, только перейти через площадь.

      Перешли, вернее, перебежали под зимним ветродуем площадь Ленина и остановились перед колонным, освещённым огнями фасадом.

      Над фасадом огромными буквами полыхало в снежной замяти название знаменитого фильма, в котором разыгрывалась драма злободневная на все времена – любовь и ещё раз – любовь.

      – Ну, давай! – Кирилл протянул, как бы прощаясь, ладонь Федуле. – Гони в общагу!

      – Не, ребята, я как-нибудь с вами! Можно? – наклонился он над подругой Кирилла.

      – А-то нет! – рассмеялась девушка над неуклюжей простецкой формулой человеческой навязчивости.

      Кириллу оставалось только неодобрительно взглянуть на Дину. Но в снежной крутоверти она этого не заметила. Или не хотела заметить.

      Вышли из кинотеатра молча.

      Фильм, где производственное сливалось с личным, был настолько близок рабочему человеку и настолько лирична любовь в нём, что молчал даже Кирилл.

      Федула только шмыгал носом и тихо кашлял в кулак.

      Самое удивительное, что за время сеанса погода успокоилась, и как всегда бывает после метели, небо очистилось от мглистой наволочи, и наградило себя за взятую высоту звёздами всех величин.

      Вечер был на удивление тих и ясен.

      Успокоенный он лежал на крышах домов, на ветвях застывших в немоте деревьев.

      Снег мягкий и пушистый извинительно ластился к ногам, как набедокуривший котёнок. Даже месяц, от удовольствия быть на виду, сладко жмурился.

      Возле автобусной остановки Дина взмахнула рукавичкой:

      – До свиданья мальчики! Гуд бай! Бай-бай!

      – Ну, уж нет! – Кирилл развернул Дину за плечи и шутливо притянул к себе. – Не хорошо, девушка, так поступать с друзьями! А поцелуй?..

      Дина провела рукавичкой по весёлым губам парня, подала руку Федуле и заспешила к подъехавшему автобусу.

      К удивлению Кирилла, Федула с несвойственной ему прытью в два прыжка обогнал девушку и заслонил ей дорогу, раскинув руки.

      Кириллу ничего не оставалось, как последовать за ними.

      – Ну, пожалуйста, побудьте ещё с нами! Пожалуйста! Мы вас проводим, ей-богу!

      Федула с таким жалостливым видом