На той стороне. Аркадий Макаров

распласталась, фуражка с голубым околышем заломлена не по уставу. Конечно, под хмельком.

      Встретились в чайной.

      – Серёга!

      – Василий!

      Ударили по рукам. Выпили. Повторили. Разговор пошёл.

      – Иди ко мне в напарники кино крутить! По деревням кататься. Вино и харч дармовые, комсоставские. Тужить не будешь. Ну, не понравится – уйдёшь. Не жениться ведь?

      – Тьфу, тьфу, тьфу! Типун тебе на язык! Какая женитьба, когда кругом – воля! А вино и харч – подходят. Папаня свирепеет, на Магнитку вербоваться заставляет. Бубнит: «Я те кормить не буду, дармоеда».

      Ударили по рукам. Выпили. Потом отец ещё водки заказал. Рад, что напарника нашёл.

      Идут по селу – хорошие. Высматривают, может где гармошка играет.

      Навстречу Настасья, сестра недоучившегося лётчика Сергея. На голове берет велюровый белый, коса смоляная, чёрная на плече улеглась. На шее косыночка китайского шёлка, платье кисейное по самые щиколотки, сапожки короткие на медных застёжках. Остановилась. Смеётся. Смотрит прямо. В глазах ивовый цвет полощется. Невеста!

      – Ты куда это вырядилась середь дня? – голос у брата строгий, требовательный. Сразу видно, кто в семье главный.

      Сергеев спутник подобрался весь. Стоит, не шелохнётся. Как гвоздями пришитый. Нехорошо в грязь лицом ударить перед незнакомой девушкой. Козырёк клетчатой фуражки опустил, чтобы хмельной дымок в глазу виден не был. «Ах, Серёга, хрен моржовый! Не знал, что у него такая сестрёнка вымахала. Прямо, как горожанка на сельской улице!»

      – Василий! – знакомясь, протягивает руку.

      Настасья протягивает свою, узкую. На пальчиках маникюр.

      «Вот те на! Она и взаправду городская!»

      Сергей хвалиться стал. Товар лицом показывает. Его сестра на медичку выучилась. Теперь вот в районной больнице фельдшерицей работает. Прививки разные по деревням делает, уколы ставит.

      – Идём свататься! – сказал Василий.

      Анастасия весело засмеялась и пошла своей дорогой.

      Слово «свататься», наверное, самое весёлое понятие в русском языке. В нём – всё! – и молодая удаль, и признание в любви, и желание породниться с до того чужими или даже незнакомыми людьми, кровными родственниками невесты, за которыми следуют: большая выпивка, хлебосольное застолье и сладкая перемена жизни.

      Новый компаньон бравого киномеханика – друг Серёга – при этих словах пришёл в восторг:

      – Пошли, пока Настёнку кто-нибудь не перехватил! Она знаешь, какая? Знаешь, какая? Во! – он, качнувшись, выбросил сразу два больших пальца вверх. – А чего её спрашивать? – Серёга цвиркнул меж зубов длинную струю на землю. – Как папаня скажет, так и будет. А он решит правильно. Пошли!

      Улицы в Бондарях прямые, широкие. Далеко видно.

      Орлы идут!

      Сергея и Настёнки мать на дальнем порядке улицы концами платка утирается:

      – Никак, наш?

      Вышел хозяин. Самокрутку набивает. Брови сдвинул:

      – Не наш, а твой! Желанница! Нажалелась!

      – А