На той стороне. Аркадий Макаров

раз, и милиция.

      – Всё, Василий, каюк тебе! Отгулялся на воле!

      Следствию ясно – бандитский поступок против молодого активиста культурного фронта. Стали допытываться: кто отец-мать, бедняками ли числятся или кулачьём стяжательством свою дорогу мостят? С антоновскими выродками в родстве ли?

      А хозяйство у родителей отца было крепкое, перед самой революцией на отрубах землицу прикупила, веялки-крупорушки в амбаре. Плакали бы по ним Соловки, да, слава Богу, один странний человек, который всю землю пешком исходил, будучи у родителей моего отца на постое, присоветовал им продать имущество, оставить для себя десятину земле – и хватит. Говорил – пойдёт Гол и Могол, всех под одну гребёнку будет стричь, как баранов. А денежки золотые, царской чеканки всегда в цене будут, и даже больше, они не ржавеют, и пока что крови на них нет, тем и жить потихоньку будете.

      Посумлевались божьи крестьяне, поохали, да и продали, что сумели, вовремя, а теперь числились по статье бедняцкого хозяйства – опора Советской власти на селе.

      Но не это спасло отца от тюремного позорища, а махонькая справочка доктора Рубинштейна, что такой-то и такой-то имеет нервное расстройство, потому как пострадал от враждебного классового элемента и принимал мучительную казнь, в результате чего и лишился глаза. А тут и товарищи вовремя подоспели со свидетельскими показаниями, что первым нападал тот «счастливчик», что арестованный их сокурсник только защищался.

      – Ах, вот как?! Получил ранение, защищая народную власть в Бондарях!.. По-живому глаз вырезали? Горячо сочувствует линии большевиков? Отпустить страдальца!

      Начальник, который вёл дело, бумагу директору курсов написал, чтобы его снова восстановили в обучении. По какому праву исключили? У нас Советский суд решает, кто преступник, а кто пострадавший. Выплатить повышенную стипендию за вынужденный пропуск занятий!

      Выпорхнул узник из узилища пташкой вольной. Враз свой телесный недостаток забыл.

      В общежитии ребята его встретили, как героя гражданской войны. По плечу хлопают, папиросы протягивают – кури, Василий! Заслужил!

      Но ящик водки отцу всё же пришлось своим школярам выставить. А куда денешься, если каждый норовит с тобою за руку поздороваться? Да ещё и неизвестно, как бы помогла справка Рубинштейна без их участливого вмешательства. Так что – пейте, ребята!

      Надо ли говорить, как отца после этого зауважали его сокурсники: «Василий, айда с нами на посиделки!», «Васятка, махнём к студенткам в педик! Училки, как орех, так и просятся на грех!», «Васёк, иди с нами, выпей!»

      Васёк распрямил плечи, стал веселее поглядывать на жизнь. А тут учёба закончилась. Одни воспоминания на всю жизнь…

      В кармане – удостоверение киномеханика и направление на работу по месту жительства.

      Приехал – брюки английского сукна – бриджи, куртка вельветовая на молниях, белый шарф шёлковый шею, как невеста ласкает, сапоги трубой, скрипучие… Да что там говорить! Вот она – карточка того времени! Голубь сизокрылый!