Страшный дар. Екатерина Коути

же послание его не впечатлило.

      – Исключено, – сообщил мистер Линден, откладывая его на подоконник.

      – Что исключено?

      – Чтобы ты работала гувернанткой. Совершенно исключено. Даже думать забудь.

      – Почему же?

      – А потому, любезная племянница, что гувернантка – не служанка и не госпожа, а невесть кто. Ей слишком легко попасть… в компрометирующую ситуацию. Я же слишком дорожу репутацией нашей семьи, к который ты тоже имеешь честь принадлежать – прошу, не забывай об этом стечении обстоятельств.

      Агнесс любила детей и давно уже воображала, как будет учить французскому двух розовощеких близняшек. Порою в ее мечты захаживал их родитель. То был представительный вдовец, неравнодушный к бедным учительницам. Но, по небрежному взмаху чьей-то руки, и близняшки, и их отец во фраке вдруг развеялись, как туман на солнцепеке. Так же нечестно!

      – И что же со мной станется? – Агнесс поерзала на стуле.

      – Замуж тебя выдам, – утешил ее благодетель. – Подберу тебе супруга на свой вкус – человека трезвого образа жизни, солидного, с капиталом.

      – Но у меня нет приданого! – воскликнула Агнесс так отчаянно, как если бы дядюшкин кандидат уже преклонял перед ней колено. Громко пыхтя и поблескивая лысиной.

      Мистер Линден пододвинул стул и присел напротив племянницы. Сидел он так прямо, словно спинка стула была утыкана гвоздями.

      – Приданое – не более чем приятный довесок, – дружелюбно пояснил он. – Главные же добродетели жены – трудолюбие и скромность. Ибо сказано в Писании: «Кто найдет добродетельную жену? Цена ее выше жемчугов… Она встает еще ночью и раздает пищу в доме своем и урочное служанкам своим…от плодов рук своих насаждает виноградник».

      – Это в Библии так написано? – ужаснулась Агнесс. Она весьма смутно представляла, как насаждать виноградник.

      – В Притчах Соломона. Разве ты не читала Ветхий Завет?

      – Вообще-то… вообще-то нет, сэр, – упавшим голосом ответила девушка.

      Ветхий Завет не входил в круг чтения пансионерок мадам Деверо. Директриса, уже умудренная опытом, опасалась, что после ознакомления с ним девицы начнут задавать неудобные вопросы. Например, кто такие содомиты. Или чем занимался Онан в шатре нелюбимой жены.

      – Зато я читала Новый Завет. И еще «Книгу общей молитвы». Она мне… много раз пригождалась!

      – Незнание Священного Писания есть тяжкий грех, – не сдавался священник. – Твоя душа пребывает в опасности. Вообрази, что в следующий миг ты умрешь.

      – С какой же это стати? – возмутилась Агнесс, которой претила такая мысль. – Я отлично себя чувствую.

      – А ты вообрази, дитя мое. Вот умерла ты и предстала пред райскими вратами. Святой Петр спрашивает: «А ну-ка, мисс Тревельян, поведайте мне, что говорится в стихе таком-то из Книги Еноха». И что же ты ответишь?

      – Я попрошу подсказку.

      – И он прельститься твоей улыбкой и распахнет врата – так, по-твоему?

      – Можно