Страшный дар. Екатерина Коути

едва ли старше ее самой. Волосы, мокрые от дождя, прилипли ко лбу. Ноздри трепетали. Руки в кожаных перчатках сжимались и разжимались, словно мальчишка никак не мог сообразить, что же делать дальше – помочь ей встать или снова ее ударить.

      – Ты кто такая?! – рявкнул он, и по голосу Агнесс опознала пассажира с крыши. Правда, радости это открытие ей не доставило.

      – А ты кто такой? – простонала она, чувствуя, как на зубах скрипит песок.

      – Что тебе нужно от моей матери?

      Матери?

      Но ошибки быть не могло: та же смуглая кожа, те же глаза, черные, точно гагат в траурном ожерелье. Только глаза сына полыхали яростью, а в глазах матери застыл беспомощный страх. Глухо рыча, она отступала, а уже из-за его спины, почувствовав себя в безопасности, оскалилась на Агнесс.

      Да никакой это не призрак!

      Просто сумасшедшая.

      «Простите!» – едва не вырвалось у Агнесс, но извиняться перед человеком, толкнувшим тебя в лужу, – это как-то чересчур.

      – Я всего лишь хотела помочь! Она просила что-то для нее отыскать!

      – А… а что именно?

      Ей почудилось или он растерялся?

      – Н-не знаю.

      – Тогда и благодарности от меня не жди, – сказал мальчишка. Сказал – как плюнул.

      Куда он повел мать, Агнесс уже не заметила, потому что в носу противно защекотало, а по щекам, смывая грязь, потекли слезы. Ничего, еще чуть-чуть, и к ней вернется самообладание. Она встанет и отожмет платье, пойдет в гостиницу и переоденется в сухое, а уж потом… Но от внезапной обиды, как от удара в грудь, потемнело в глазах и перехватило дыхание.

      Роняя слезы, она продолжала сидеть и съежилась, когда рядом послышался глухой стук копыт и шуршание колес по гравию. Как там сказал Шекспир? Беды идут не в одиночку, а толпами? До чего же верно! А сейчас ее настигнет окрик: «Дорогая племянница! В каком вы непотребном виде!» Осталось только подождать.

      Но каково же было ее удивление, когда вместо старческого хрипа зажурчал женский голос, удивительно мелодичный:

      – Бедное дитя, что я могу для тебя сделать?

      3

      Голос принадлежал даме из остановившейся неподалеку кареты-ландо. Дама была молода и необычайно хороша собой. Пепельно-белокурые букли обрамляли изящное лицо с огромными сияющими глазами, точеным носиком и красиво очерченным чувственным ртом: именно о такой внешности мечтала Агнесс! Платье белело в темноте, но при ближайшем рассмотрении оказалось бледно-фиалкового цвета, и темно-серые глаза тоже казались цвета фиалок, хотя, конечно же, людей с фиалковыми глазами в жизни не существует: они обитают в романах. Лоб дамы, высокий и чистый, украшала фероньерка. Капелька из голубого опала подрагивала на серебряной цепочке – незнакомка дрожала от сдерживаемой ярости. Леди не пристало показывать свои эмоции, но эта красивая дама была очень разгневана увиденным.

      – Каков негодяй! Привязать бы его к телеге и гнать плетьми по всему графству! Бартоломью, ты видел, куда он побежал? – обратилась она к кучеру.

      – Никак нет, миледи!

      – Может,