По машинам! Танкист из будущего. Юрий Корчевский

гимнастерка топорщится сзади над брезентовым ремнем. На ногах – ботинки с обмотками. И взгляд растерянный.

      – Ты кто?

      Парень шмыгнул носом:

      – Васька.

      – Доложись по уставу.

      – Василий Тотьмянин, боец пулеметного взвода.

      – И где же твой взвод, боец?

      – Нету никого, всех бомбой с самолета накрыло.

      Лицо его скривилось, еще немного – и заплачет.

      – Давно призвали?

      – Пятого дня.

      – Оружие есть?

      Васька подбородком показал на землю. Там лежал штык от мосинской винтовки. М-да, оружие называется. Штык четырехгранный, без рукояти. Только на то и годен, чтобы пристегнуть его к винтовке и колоть врага в штыковом бою. Даже порезать им что-нибудь невозможно.

      – А ты кто, дяденька?

      – Я тебе не дяденька, а командир запаса. К своим пробираюсь.

      – Возьмите меня с собой.

      Видимо, парень боялся остаться один. Что с него взять – молодой совсем, наверное, даже обучить не успели.

      – Ладно. Теперь давай перебежками – через луг. Пробежал немного – упал, огляделся. И таким образом – до леса. Понял?

      – Понял, товарищ командир. Ну, так я пошел?

      – Давай.

      Парень рванул через луг, споткнулся, упал, вскочил, снова помчался. И не успел я выматериться, как он уже был на опушке леса, с другой стороны луга. Говорил же я ему – «перебежками!».

      Теперь моя очередь.

      Я побежал. Быстро бежать не получалось – луг кочковатый, того и гляди, запнешься.

      На средине луга залег, огляделся – никого. И вторым рывком – уже к лесу. Отдышался.

      – Ты чего не перебежками, Василий?

      – Так не было же никого.

      – Слушай впредь, когда тебе старшие говорят.

      Мы пошли дальше. Есть охота – сил нет, уже второй день голодный.

      – Василий, ты когда последний раз ел?

      – Третьего дня.

      М-да, надо искать еду, иначе мы так долго не пробегаем.

      Выходит, хочешь не хочешь, а надо искать какую-нибудь деревню и просить хоть хлеба кусок. Мне это сильно не нравилось, но другого выхода я в создавшейся ситуации не видел.

      Как-то быстро стемнело. Набежали тучи, пошел мелкий моросящий дождь. Мы быстро промокли, ноги скользили по мокрой траве.

      Слева послышался треск мотоциклетного мотора.

      Мы замерли, вслушиваясь.

      Мотор то взревывал, то смолкал, но звук шел с одного места.

      Я взглянул на Василия:

      – Пойдем посмотрим.

      Мы двинулись влево. Дождь заглушал шаги.

      Вышли на просеку в лесу.

      Немец в клеенчатом плаще и каске безуспешно пытался вытолкнуть из грязи засевший почти по ступицы мотоцикл с коляской.

      – Сейчас я его прищучу.

      – Давай уйдем от греха подальше, у него на коляске пулемет, – прошептал мне в ухо Василий.

      – Ляг, и чтобы – тихо.

      Тотьмянин послушно улегся в траву.

      Я вытащил пистолет, взвел курок и стал подкрадываться к немцу, укрываясь за деревьями.