Аналогичный мир. Том четвёртый. Земля обетованная. Татьяна Николаевна Зубачева

забыл, как будет по-русски сирень. – Это lilac?

      – Да, – кивнул доктор Ваня. – Это сирень. Вот и пришли.

      Доктор Ваня толкнул низкую зелёную калитку и вошёл в маленький, но ухоженный садик. Он шёл следом – не из страха, а потому что дорожка узкая, и, если он своим чемоданом заденет цветы… это же нехорошо будет.

      – Эгей! – весело позвал доктор Ваня, поднимаясь на крыльцо веранды. – Есть тут кто? Или уже встретить некому?

      – Это кто ж тут такой шумный? – вышла навстречу им из дома маленькая совершенно седая старушка и, ахнув, всплеснула руками. – Господи, Ваня, живой!

      – Ещё какой живой! – рассмеялся доктор Ваня, сгибаясь пополам, чтобы она смогла обнять и поцеловать его. – Здравствуйте, Серафима Панкратьевна.

      – Господи, Ваня! – она даже слегка отпрянула от него. – Это когда ты меня переименовал? А ну, перестань дурить.

      – Перестал, тётя Сима, – засмеялся доктор Ваня.

      – То-то. Давай я тебя ещё поцелую. Устя, Устюшка, посмотри, кто приехал!

      Веранда была маленькой, и он стоял внизу у крыльца и смотрел. Так доктор Ваня привёз его к своей родне?! Но… нет, конечно, хорошо и даже здорово, но жаль, что доктор его не предупредил, и он ничего не купил по дороге, в гости же с гостинцами положено, он знает. А тем временем на веранду вышла другая старуха, такая же худая, но высокая и вся в чёрном, и тоже стала целовать доктора Ваню, приговаривая:

      – Ну и слава Богу, ну и молодец.

      Расцеловавшись с ней, доктор Ваня обернулся и кивнул ему:

      – Поднимайся, Андрей, – и когда он поднялся по ступенькам, – Вот, Андрей Кузьмин, мой крестник, прошу любить и жаловать.

      Он смущённо поклонился.

      – Здравствуйте.

      – Здравствуй-здравствуй, – улыбнулась ему Серафима Панкратьевна.

      А та, что в чёрном – потом он узнал, что полным именем её зовут Устиньей Капитоновной – кивнула и строго сказала:

      – Вещи здесь оставь. Голодные же оба небось.

      – Прямо со смены, – засмеялся доктор Ваня.

      – Ну, так за стол, – распорядилась Серафима Панкратьевна. – Сейчас обедать будем. Как, Устюшка, накормим молодцов?

      – Конечно, накормим.

      Он сообразил, что их же не ждали, а, значит, на них и не готовили, но сказать ничего не смог. А потом они сидели в маленькой столовой и обедали. Он помалкивал и слушал. Оказывается, Серафима Панкратьевна не родственница доктору Ване, вернее, очень дальняя родственница, он даже не понял, но запомнил, что по сводной сестре второго мужа доктор Ваня ей троюродный племянник. И доктор Ваня жил у неё, квартировал, когда учился в университете и в аспирантуре.

      – Ну, так как ты устроился, Ванечка?

      – Отлично, тётя Сима. В Центральном военном и часы в военно-медицинской дают.

      – Не демобилизовался?

      – Нет, тётя Сима, – покачал головой доктор Ваня и стал серьёзным. – Работа у меня нужная, шрамы на душах разглаживать.

      Серафима Панкратьевна кивнула, а Устинья Капитоновна, как раз убиравшая со стола перед чаем, вздохнула:

      – Да уж, война души корёжит,