Вождь из сумерек. Николай Ярославцев

Уж я-то точно в сторонке лучше постою.

      Но Стас уже не слушал его и снова подошел к воеводе.

      – И вот еще что, Серд. Я тут видел кузницу, а кузнец, часом, в твоем хозяйстве не водится?

      – Отыщется и кузнец, – воевода был окончательно сбит с толку.

      – Вот и славно. С завтрашнего дня отдай его мне. Одежонку новую справим бойцам, – решительно сказал Стас, увлекая воеводу по направлению к избе, в которой, как он знал, были свалены привезенные трофеи.

      Воевода нехотя поплелся за ним, заранее полагая, что замышляется очередное коварное, а может даже и подлое надругательство над славным воинским духом вверенного ему гарнизона.

      В полутемной избе, свет в которую пробивался в крохотное волоковое оконце, Стас долго рылся в беспорядочно наваленной воинской сбруе, отдавая предпочтение тем панцирям, которые они содрали с убитых орков. Не раз он ловил на себе полный осуждения взгляд воеводы, но всякий раз оставлял его без всякого внимания, переходя от панциря к панцирю и, наконец, удовлетворенно качнул головой.

      – Вот эти забираю, – сказал он и ткнул пальцем в сторону отобранного им железа. – И мечи тоже!

      Воевода хотел возразить, но что-то во взгляде Стаса остановило его, и он обреченно махнул рукой, пожалев, что поддался на уговоры и не отправил незваных гостей в Соколень.

      Стас понял его и, полуобняв за просторные плечи, успокоил.

      – Не боись, воевода. Все путем будет, – и, словно вспомнив, мимоходом добавил: – Кстати, ножи из твоей кладовой я тоже все заберу. Все, какие есть. Что им место зря занимать и ржаветь без дела?

      Серд хотел обидеться. Оружие хранилось образцово. Вычищено, смазано и развешено, как посуда у доброй хозяйки.

      – Так ты, Серд, пришли мне своего кузнеца. Дело не терпит. А сейчас пойдем, посмотрим, как учеба идет.

      Воеводе ничего не оставалось, как тащиться следом. Понимал мужик задним умом, что как-то само собой получилось, что у него перехватывают вожжи из рук, но сделать что-либо был не в состоянии.

      Оставалось либо смириться, либо…

      Леха на полосе препятствий доводил своих подопечных до пота. Спины лоснились. Промокли даже портки под широкими поясами, но пощады не просили. Раз за разом отправлял он их на штурм, и вои безропотно бросались в лабиринт, ползли под тонкими жердями, карабкались на штурмовую башню, жгли руки на канате и зарабатывали синяки, падая в очередной раз с бревна.

      Толян тоже трудился, не щадя своих бойцов, помогая им зарабатывать мозоли на перекладине.

      Стас одобрительно закивал головой.

      – Толян, покажи ребятам класс. Ну-ка быстренько упал и отжался. Пусть посмотрят и увидят, что ты умеешь не только руки ломать.

      Толян что-то смекнул и живехонько упал на сжатые кулаки, Стас пристроился поудобнее на его просторной спине.

      – Поехали, Толян! Раз, два, три…

      Налитые чугунной тяжестью, послушные руки парня работали без устали, подобно кривошипно-шатунному механизму. Видя на себе удивленно-восторженные взгляды