Потерянные судьбы. Роман. Ольга Борисовна Савельева

вспомнила о муже, который болел неизвестной болезнью. Тоска и страх потерять единственную дочь охватили женщину. Степанида вышла во двор, прошлась вдоль забора и остановилась у сарая. Она почувствовала, как внутри солнечного сплетения образовалась тяжесть. Дыхание перехватило. Стешка облокотилась о стенку сарая и сползла вниз.

      – Боженька! Не взбирай мою Глашеньку! Молю тебя! – заплакала Степанида во весь голос. – Оста́ви дочечку мене, як же я буду без моей кровиночки… Грех на мне! Грех, ка́юси! Усё от зависти моей чёрной! Усё от неё! Любое наказанье выдержу, только дочечку излечи!

      Стешка сидела на земле и рыдала, хлестая себя по щекам. Потом подняла голову к небу и начала креститься, шевеля губами. Она от всего сердца молилась, стоя на коленях и читая «Отче наш».

      Излив душу, Степанида встала, отряхнулась и медленно пошла в хату. Зашла в комнату, посмотрела на дочь. Глашка мирно спала, обняв подушку. Стешка улыбнулась дрожащими губами и решила сходить к знахарке Полине, чтобы та приготовила какое-нибудь снадобье для Глаши.

      – Ой, девка… – протянула баба Поля, намешивая в плошке что-то. – Скока годков ей нынче?

      – В декабре шестнадцать стукнеть, – удивилась вопросу Стешка.

      – Вот шо я тебе скажу, Трофимова, – женщина отставила плошку и взглянула на Степаниду. – Вида́ла я своими зыркалками, як твоя Глашка с Витькой Прошкиным по кустам скачуть… Ой, молва по всему хутору идёть, а ты как мать и не ведаешь.

      – Шо? – у Степаниды вытянулось лицо. – Брешешь! Моя Глашка другая! Она…

      – Сдаётси мене, тяжёлая она… – строгим голосом ответила знахарка. – Хоть лячи, хоть залячи́сь, но признак верный.

      – Не, пого́дь, баба Поля, ты спутала, верно, – лицо Стешки расплылось в улыбке. – Енто Нюська Грищенко… Правду гово́рю. Она ж замуж собраласи, якыя вертихвостка.

      – Нюська – дрища, а Глашка – кровь с молоком, да и волосья у них разныя. Спутать твою девку не можно. Да и не только я енту парочку заприметила, свидетелей пруд пруди…

      – Да як же енто? – схватилась Стешка за сердце. – Ой-ой…

      Степанида от волнения забыла попрощаться и выбежала на улицу. Всю дорогу она бежала до самого дома, хватаясь за голову.

      – Глашка! – влетела женщина в хату, не закрыв за собой дверь. – А ну, вставай!

      Глаша открыла глаза, испугавшись крика. Над ней стояла мать с обозлённым видом.

      – Як давненько ты с Прошкиным путаесси?

      – Мам, ты чаво? – Глаша села на кровати, прикрываясь одеялом.

      – Я туточки об Нюське пякуся, а у меня дочка́ подолом метёть? – Степанида встала в привычную позу и слегка наклонилась. – А ну, сказывай правду, распутница!

      – Да какую правду ты хочешь? – не понимала Глаша.

      – Брюхатая аль не? Гово́рь, как есть! Я ему, паскуднику, хату спалю начисто! Да я… я… Я к самому председателю!

      Глаша опустила голову. Её глаза забегали, щёки налились румянцем. Девушка кусала губы от волнения и страха.

      – Ну? Долго мене ждать? – не отставала