Потерянные судьбы. Роман. Ольга Борисовна Савельева

шо? – Нюська отстранилась и посмотрела на ухажёра испуганными глазами. – Стыд-то какой!

      Оттолкнула Сашу и побежала к дому. Сидя на завалинке, её ждала мать.

      – Садися, – Мария положила руки на колени и пристально посмотрела на дочь. – Степанида приходила…

      – Я её вида́ла, – Нюся поправила косынку на плечах.

      – Скажи-ка мне, дочь, як на духу… – Маша повернулась всем телом к Нюсе. – Почём замуж собралась?

      – Я? – удивилась девушка. – Не собиралася я никуда…

      – Ну, как же, вона и Глашка слыхала, як Санька при всех сказал… Скажи, как есть, в подоле принесёшь?

      – Мам! – Нюська вскочила с места. – Ты шо? Кто тебе такое сказал?

      – Я, конечно, Степаниде верить неподвластна, но… Она гута́рить, шо усе подтвердя́ть, шо ты с Ивановым обжимаешьси…

      – Мам, ну шо ты, ей-богу, нашла кого слухать… – Нюся вновь присела рядом с матерью и обняла её за плечи. – Ты мне не веришь?

      – Ой, не знаю, девка… – вздохнула Маша. – Она ж прискакала, як коза, и давай мене туточки изливать, шо раз замуж, значится, с брюхом…

      – Вот зараза такая, – прошептала Нюська и выпалила. – Пущай за Глашкой своей зыркает! Енто она у неё с пузом скоро бегать будет!

      – Да ты шо? Неужто?

      – Глашка мне сёдня рассказала.

      – А чей же?

      – Витькин.

      – Ей же исчо шестнадцати нету! Ой, беда-а… – покачала головой Мария и встала с завалинки. – Пущай сами разбираютси, пошли в хату. Батька скоро прие́деть. Шо енто он припозднилси сёдня?

      На следующее утро, не успев выйти со двора, Маша встретила у своей калитки Степаниду.

      – Ну-ну? – Стешка потирала руки.

      – И тебе здрасте, – Манька закрыла калитку.

      – Чаво молчишь-то? – не могла устоять на месте Степанида, переминаясь с ноги на ногу. – Ну, доклада́й…

      – Шо? Шо тебе доклада́ть, дура ты шо ни на есть… – улыбнулась Мария и вышла на дорогу.

      Стешка вприпрыжку догнала её и дёрнула за рукав.

      – Чаво скрытничаешь? Усё равно усе узнають, када пузо на нос поле́зить.

      – Чьё пузо? – Маша шла по дороге, улыбаясь сама себе.

      – Чаво лыбиси-то? Пузо Нюськи твоей, – чётко ответила Стешка.

      – Ну-ну. А Нюськи ли? – Маня загадочно посмотрела на соседку и улыбнулась ещё шире.

      – Не по́няла, – Степанида округлила глаза и громко произнесла. – Не, ну вы посмотрите, люди добрые, у неё девка по́рченая, а она исчо и скалитси.

      – Думай, шо брешешь! – не выдержала Маша. – Орёшь исчо на усю округу, шоб девку мою опозорить? Ты лучше прикрой своё поддувало и сляди за своей!

      – Ой ли! – соседка остановилась и поставила руки на бока. – Раз уж на замужество позарилась, значится, брюхатая! Где енто видано, шоб в шестнадцать годков…

      – А в пятнадцать? – Мария перебила орущую собеседницу и прищурилась.

      – В пятнадцать? Да судить надобно! Да ежели бы моя Глашенька…

      – А вот теперича поди и спроси у своей честной Глашеньки!