Невинность. Дин Кунц

который служил мне столом. Я покрошил перед ней кусочек печенья, и птичка попрыгала к ним, начала пировать. Она не боялась меня, не ожидала, что я зажму ее в кулак и лишу жизни, знала, что рядом со мной она в безопасности, и в этом не ошибалась.

      Я подумал, а может, мне на всю жизнь надо остаться в глубинах леса, где меня принимают за своего. И в места человеческого обитания приходить только ночью, за едой, если удастся ее найти, и только до тех пор, пока я не научусь питаться дарами природы.

      Но даже тогда, еще совсем юный и не понимающий собственной сущности, я хотел чего-то большего, чем покой и выживание. Чувствовал, что у меня есть цель и достигнуть ее можно только где-то еще, среди тех самых людей, которые испытывали ко мне отвращение. Понимал, что меня тянет в другое место, пусть и не знал, что это будет тот самый город, куда я вскоре приехал.

      В то самое воскресенье, когда длинные тени начали переходить в лиловые сумерки, через много миль после ленча на каменном столе, я добрался до стоянки грузовиков и нашел восемнадцатиколесник, в кузове которого стояли какие-то машины, укрытые брезентом. Этот грузовик после полуночи и привез меня в город.

      В предрассветные часы понедельника я впервые увидел эту вызвавшую безотчетную тревогу куклу-марионетку в освещенном окне антикварного магазина. Она сидела, привалившись к лошадке-качалке, в мятом фраке, раскинув ноги, с повисшими, как плети, руками, а черные глаза с красными полосками, казалось, поворачивались следом за мной, когда я проходил мимо витрины.

      14

      – Где ты жила раньше? – спросил я, следуя за Гвинет и лучом ее фонарика по коридорам административной части библиотеки. – Я хочу сказать, до города.

      – Я здесь родилась. – Она назвала год и день в начале октября, и от изумления я остановился как вкопанный.

      – Тебе восемнадцать.

      – Как я тебе и говорила.

      – Да, но ты выглядишь гораздо моложе, и я просто не подумал…

      Она приложила ладонь к стеклу фонаря. Теперь свет едва сочился между ее пальцами, и она могла посмотреть на меня, не рискуя разглядеть лицо.

      – Не подумал… о чем?

      – Мне двадцать шесть, тебе восемнадцать… и мы оба в этом городе восемнадцать лет.

      – Что в этом такого знаменательного?

      – В день твоего рождения… именно в этот день, я приехал сюда в кузове восемнадцатиколесника, в первый час после полуночи.

      – Тебя послушать, это нечто большее, чем совпадение.

      – Именно так я и думаю, – подтвердил я.

      – И что же это?

      – Не знаю. Но что-то, сомнений у меня нет.

      – Только не говори мне, что это судьба. Между нами ничего быть не может.

      – Судьба – это не только романтические отношения.

      – Просто не вплетай их в нее.

      – Насчет романтики у меня нет никаких иллюзий. «Красавица и чудовище» – отличная сказка, но сказки бывают только в книгах.

      – Ты не чудовище, а я не красавица.

      – Что касается