Последний тур. Золотое проклятие Качинского. История третья. Андрей Толоков

он на неё никакого внимания. Будто нет здесь Эльвиры. Пусть плачет. Всё что надо я вам расскажу. Но учтите, расскажу со своей колокольни.

      – Нам всё равно с какой колокольни, – согласился Куприянов. – Нам факты нужны. Вы давно знали Качинского?

      – Давно. Очень давно. Он приехал сюда и сразу устроился на фабрику. Поработал год и поступил в техникум на вечернее. Там, до недавнего времени я преподавал. Попал Валера в мою группу. Парень смышлёный, толковый, но прагматизма в нём было через край. Прагматизм это неплохо, но вот когда он вперемешку с пренебрежением к окружающим, это недобрая смесь. У Качинского это было. Он и женщин то не очень жаловал. Считал их существами низшего уровня.

      – Простите, – перебил при этих словах Куваева Василий, – это он вам говорил или вы сами сделали такой вывод?

      – Он говорил. Я часто с ним беседовал. Мы в общежитии тогда встречались почти каждый вечер. Я в ту пору развёлся и перешёл жить в рабочее общежитие. Пришлось мне на полставки в эту лабораторию устроиться. Кстати, это я сюда Валеру устроил.

      – Он просил?

      – Да, он просил посодействовать.

      – Извините, что перебиваю вас, – извинился Василий.

      – Я понимаю. Вы перебивайте, если что–то вас особо интересует. В общем, вы понимаете, что собой представлял Валера Качинский. У него была какая–то цель. Не знаю какая, но шёл он к ней невзирая ни на что. Жёстко шёл. Дисциплинированно. В этих стенах он был безупречным работником. Он ни разу за много лет не опоздал на работу.

      – А за этими стенами? – спросил Василий.

      – А за этими стенами он вёл себя иначе. Он был как будто в какой–то оболочке. Если кто–то пытался проникнуть внутрь его мира, он грубил, унижал, мог кинуться в драку. От его интеллигентности не оставалось и следа. Он не любил никого. У него не было близких людей. Разве что его собаки. И то, последнюю он продал.

      – Получается, он дружил только с вами?

      – Не дружил он со мной. Он со мной разговаривал и учился у меня. Но только тому, что ему нужно было. Лишнее он отбрасывал. Я же говорю – прагматизм.

      – И вы ничего не знаете о его друзьях?

      – Нет! Разве что Зина.

      – Какая Зина?! – хором спросили Куприянов и Егоров.

      – Не какая, а какой. Зиновий. Зиновий Бабурин. Он тоже поступил в техникум вместе с Валерой. Они вместе приехали сюда после армии. Но Бабурин потом перевёлся на экономический курс. Тогда это было странно.

      – Почему?

      – Парень – бухгалтер. Поэтому его студенты и стали звать Зиной.

      – И что, он никак с этим не боролся?

      – Боролся. Зиновий парень крепкий, здоровый. Раз его за драку отчислить хотели. Но оставили. Тогда Валера мне рассказывал про эту ситуацию. У меня сложилось впечатление, что Качинский имеет очень серьёзное влияние на Зиновия.

      – А где Бабурин сейчас.

      – Вот этого я не знаю. Валера мне о нём больше не рассказывал. Фамилия, имя есть. Найдёте.

      – Найдём, найдём, – что–то записывая в блокнот, сказал Егоров.

      – И ещё вопрос, вы Елену