Призраки Каллисто. Алексей Евтушенко

во всех отношениях научный сотрудник.

      – Привет! – помахала рукой Агнешка.

      – Привет, – сказала Джейн. – А это я.

      На экране появилось симпатичное лицо молодой, лет двадцати с небольшим, веснушчатой девушки с тёмно-русыми, слегка растрёпанными волосами.

      – Очень приятно, – сказал Уильям. – Вот и познакомились. Скажите, Джейн, я правильно понимаю, что вам известно содержание письма, которое послал мне ваш отец?

      – Правильно. Более того, как я понимаю, просто так вы бы звонить не стали. Сейчас у нас заканчивается две тысячи тридцать третий год. Следующий, тридцать четвёртый – год Великого противостояния с Юпитером. Спрошу прямо. Вы получили тот же сигнал, о котором писал отец?

      Уильям и Ёсикава переглянулись. Директор едва заметно наклонил голову.

      – Ваша смекалка делает вам честь, – сказал Уильям. – Мы не знаем. – Для этого нам нужно его услышать.

      – Я могу включить его вам прямо сейчас, если хотите, – просто сказала Джейн. – Буду откровенна, вся эта история мне порядком надоела. Слишком давно с ней живу. Пора её заканчивать, так или иначе.

      – Понимаю, – сказал Уильям. – И – да, мы хотим. Включите, если вам не трудно. Прямо сейчас.

      – Минутку.

      Девушка исчезла с экрана, и какое-то время они наблюдали стену, на которой висела в рамке какая-то плохо различимая фотография.

      – Вот, – сказала Джейн. – Слушайте.

      Раздался шорох, едва слышный треск и вдруг уже хорошо им знакомый высокий голос напевно произнёс:

      – Джа-аа. Зре-уут. Го-от. Джа-аа. Зре-уут. Го-от. Джа-аа. Зре-уут. Го-от. Джа-аа. Зре-уут. Го-от.

      Четыре раза.

      Если бы Олега Чернея спросили, насколько хорошо ему известен межпланетный корабль «Россия», он бы или рассмеялся или пожал плечами. В зависимости от того, кто задал вопрос. Товарищ, друг, родственник или коллега – рассмеялся. Официальное лицо – пожал плечами. Потому что корабль Олег знал досконально. На «ять». Как свои пять пальцев. Знал и любил.

      А как иначе?

      Если ты провёл на орбите без малого два года, занимаясь сборкой и отладкой самого корабля и всех его систем, то тут уж одно из двух: либо ты его полюбишь, либо возненавидишь. Олег любил. Да что говорить, – он полюбил корабль ещё на стадии проектирования и сделал всё от него зависящее, чтобы когда-нибудь иметь честь пилотировать это чудо. Благо, задел имелся, – Олега приняли в отряд космонавтов довольно рано, ему и двадцати пяти не исполнилось, и до проекта МПК «Россия» он успел дважды слетать на МКС в составе международных экспедиций. Причём слетать надолго – так, чтобы вполне освоить и навыки выхода в открытый космос с ремонтом старого и установкой нового оборудования, и многое другое, без чего его мечта о межпланетных полётах так и осталась бы мечтой.

      Олег старался. Перефразируя некогда широко известные, а ныне плотно забытые слова Владимира Ленина, которые часто почему-то приписывают Александру Суворову, «учился космическому делу настоящим образом». Не давая себе поблажек, с твёрдым осознанием цели. И всё