Ущерб тела. Маргарет Этвуд

что за типы разгуливают на свободе, вы бы носу из дому не казали. Вы закрываете шторы, занавески в ванной, когда моетесь?

      – У меня нет штор в ванной, – ответила я. – У меня ванная без окна.

      – Вы закрываете шторы в спальне, когда раздеваетесь на ночь?

      – Да, – сказала я.

      – Он вернется, – произнес младший. – Такие всегда возвращаются.

      Но старший не отступал.

      – У вас часто остаются мужчины? Разные мужчины?

      Он хотел сказать, мол, сама виновата – невольно, конечно, небольшая оплошность, провокация. Сейчас начнет поучать меня, рассуждая о замках, о жизни в одиночестве, о безопасности.

      – Я закрываю шторы. У меня не остаются мужчины. Я выключаю свет. И раздеваюсь сама. В темноте.

      Старший ухмыльнулся, мол, знаю я этих одиночек, и я вдруг разозлилась. Я расстегнула блузку, вытащила из рукава левую руку и спустила с плеча лямку лифчика.

      – Э, какого черта? – сказал старший.

      – Хочу показать, чтобы вы мне поверили, – ответила я.

* * *

      В Барбадосе будет двухчасовая остановка, по крайней мере, ей так сказали. Ренни нашла в тамошнем новехоньком аэропорту с фоновой музыкой женский туалет, где сняла теплую одежду и переоделась в летнее платье. Она рассматривает в зеркале свое лицо, нет ли тревожных признаков. Вот честно, она выглядит прекрасно и совершенно нормально. Платье на ней нежно-голубое, лицо не слишком бледное, макияжа ровно столько, чтобы не казаться странной – постаревшей хиппушкой или одной из секты плимутских братьев[2], например. Именно о таком впечатлении она и мечтает – о нейтральности; это необходимо ей в работе, как она часто повторяла Джейку. Невидимость.

      – Ну попробуй! – повторял Джейк во время одной из его «кампаний» по ее изменению. – Что там было в тот раз? Да, рубиновый атлас, тонкие лямочки со стразами. Заяви о себе!

      – Заявления делают другие, – сказала я. – Я лишь записываю.

      – Это отговорка, – говорил Джейк. – Если тебе есть что показать – так вперед!

      – Видит бог, в этом весь ты, – сказала Ренни.

      – Умеешь ты поставить на место, – сказал Джейк, скалясь и показывая в улыбке зубы – идеальные, не считая чуть удлиненных резцов.

      – Тебя невозможно поставить на место, – ответила Ренни. – За это я и люблю тебя.

      В туалете была сушилка для рук, которая обещала защиту от заразы. Инструкции были на французском и английском, сделано в Канаде. Ренни моет руки и сушит их в сушилке. Она обеими руками за защиту от заразы.

      Она думает о том, что оставила позади, что отменила или не потрудилась отменить. Что касается квартиры, она просто заперла дверь на блестящий новый замок и ушла прочь, ведь теперь ей нужно было рвануть куда подальше. С каждым днем все проще, посуда в раковине лежит две, три недели, подумаешь, небольшая стопка, она уже почти избавилась от чувства вины; и очень скоро избавится навсегда.

      Ренни повезло, что она знает лазейки – умеет порой увиливать от реальной жизни; большинство не умеет. Она ничем не связана, это тоже преимущество. И хорошо, что она умеет быть гибкой,

2

Консервативная религиозная группа направленности.