Смерть в поварском колпаке. Ванесса Рубио-Барро

Муфтар, Монторгей, Понселе и Байен; изобилующая галереями и крытыми пассажами с продуктовыми лавочками самой узкой специализации, несомненно, оставалась главным средоточием французской гастрономии. А если прибавить к этому солидное число звездных ресторанов, пару-тройку достойных внимания адресов, а также мест сугубо конфиденциальных, для избранных, великолепных винных баров, заслуживающих, чтобы ради них сделать крюк, поставщиков, соперничающих в продукции высочайшего качества, чьи требования к этому самому качеству просто необходимо сделать достоянием широкой публики…

      Поздоровавшись с персоналом, Лора направилась к длинному рабочему столу Дафне, стратегически мудро расположенному в конце большой комнаты, чтобы наблюдать за перемещением сотрудников. Она уже приготовилась положить ей руку на плечо, но в этот момент ответственный секретарь резко обернулась: затуманенный взгляд, подбородок опущен, губы плотно сжаты.

      – Жюльен Вильдье… умер… сегодня утром.

      Лора застыла. Кажется, она не поняла, не осознавала то, что услышала. Неловко опустившись на подлокотник кресла, она, сдвинув брови, повторила слова Дафне, надеясь вникнуть в их смысл. Жюльен умер сегодня утром, тот, кто еще позавчера смеялся! Нет, так не умирают, настолько внезапно, ведь он словно был создан для улыбок, для радостей жизни! Разве мог он умереть, вот так, быстро, без малейшей причины! Мертв, он, Жюльен? Кто угодно, только не Жюльен, у него попросту не было бы на это времени, слишком много имелось у него планов, слишком много сил, слишком много таланта. Вгрызаться в жизнь – в этом был весь Жюльен, насыщаться ей в полной мере, лишь обостряя аппетит с каждым новым глотком. Смерть – это потом, для других, для тех, кто не знает, что такое – жить по-настоящему.

      – Я услышала по радио, – уточнила Дафне. – Его убили…

      – Убили, Жюльена? – пробормотала Лора, медленно приподнимаясь, растерянная, словно случайно оказавшаяся в этой комнате, в своей одежде, в своих мыслях, с которыми ей никак не удавалось собраться.

      Она пошла к себе в кабинет, машинально, почти не соображая. Замерла на пороге, словно утратила способность двигаться, не спуская глаз с выключенной лампочки. Сколько она так простояла? Десять минут, двадцать, полчаса? Она не знала. Жюльена Вильдье больше не существовало, отныне приходилось с этим жить. Надо было принять мир без него, думать о его жене и детях в этом мире без него, о ресторане Жюльена, пустоте его и безмолвии, леденящей стуже без красок и запахов, серой бесцветной стуже.

      Вздрогнув всем телом, Лора надела куртку, обмоталась шарфом, снова размотала его, опять вздрогнула, принялась тереть щеки и широко раскрыла большие зеленые глаза от удивления, когда в кабинет без стука вошла Дафне. Остановившись в проеме, она протянула листок, глубоко вздохнув, словно ей трудно было заговорить:

      – Депеша АФП[3]! «Красный гид Мишлен» только что обнародовал последний рейтинг… Жюльен наконец получил третью звезду.

      3

      Анонс очередного номера пришлось немного

3

АФП – Агентство Франс Пресс.