Неупиваемая Чаша (сборник). Иван Шмелев

А я им служил и слышу, она говорит:

      – Чтой-то как мне не ндравится на людях есть… Чисто в театре…

      А он ей резко:

      – Дура! Сиди важней… Тут только капиталисты, а не шваль…

      Она ежится, а он ей:

      – Сиди важней! Дура!

      А она свое:

      – Ни в жисть больше не поеду! Все смотрят…

      А он ее – дурой! Умора!

      – А мне так, – говорит, – наплевать на всех, что смотрят!

      Даже не так сказал, а по-уличному.

      – На всех, – говорит, – мне… Я привык к свету…

      Нехорошо сказал. Я-то, я-то понимаю даже их необразование. И манит меня:

      – Человек! Дай мне чего полегше… – Прищурился на нее и говорит: – Дай мне… соль!

      А она так глаза выпучила – не понимает, конечно. А он-то и доволен, что дуру нашел. А сам недавно за артишоки бранился.

      – Я, – говорит, – думал, что мясо на французский манер, а ты мне какую-то репу рогатую подаешь!

      Вона! И как принес я им камбалу, он и говорит супруге:

      – Вот тебе соль, ешь – не бойся… Это рыба, в море на сто верст в глубине живет!

      Умора, ей-богу. И сам-то не ест и никогда в компании не ел, а тут для удивления заказал. А она шевельнула вилкой и говорит:

      – Чтой-то как она и на рыбу не похожа… А не вредная?

      Да как распробовала в пару-то, аромат от нее, и назад:

      – Да она тухлая совсем… Михаила Лукич!

      Не понимает, что такой от нее запах постоянный. Тухлая! Уж и смеялся он, вот как покатывался!

      – Эту рыбу-то только француженки употребляют… ду-ура!..

      А она чуть не плачет, красная, как свекла, стала и в прыщах.

      – Мне бы, – говорит, – лучше белуги бы…

      А он-то ей:

      – Не страми ты меня перед лакеями, ешь! Тут за порцию три с полтиной!..

      И ни малейшего стыда! А она ест и давится. И случилось нехорошо – в салфетку даже. А он ей угрожает:

      – Дура! Никогда больше не возьму. Необразованная!..

      Сейчас подозвал меня и так важно:

      – Дай ей… ар-ти-шоков!

      Вот! Это уж на смех. Потому где ей с артишоками управиться? Вот какие люди. А сам-то, сам-то! Как-то привез в кабинет девочку лет пятнадцати, так… портнишечку, и напоил. Самому лет пятьдесят, а она девчонка совсем. И ту-то, ту-то тоже кормил по-необыкновенному, потешался. Устриц давал, лангустов, миног… Нарочно с метрдотелем совещался, как бы почудней. Портнишечку!..

      Все своими глазами видел и сам служил. И как иной раз мерзит и мерзит. И образованные тоже… И никто не скажет… И ничего! Хамы, хамы и холуи! Вот кто холуи и хамы! Не туда пальцами тычут!.. Грубо и неделикатно в нашей среде, но из нас не отважутся на такие поступки… И пьянство, и жен бьют – верно, но, чтобы доходить до поступков, как доходят, чтобы догола раздевать да на четвереньках по коврам чтобы прыгали, – это у нас не встречается. Для этого особую фантазию надо. Теперь меня не обманешь, хоть ты там что хочешь говори всякими словами, чего я очень хорошо послушал в разных собраниях, которые у нас собирались и рассуждали про разное…