Кровавый песок. Ростислав Александрович Марченко

«Каждому – свое!», с падающими на воротник щеками Жданова на фоне видных как на анатомическом атласе ребер ребенка, прослушиваемого не менее чем он исхудавшим стареньким врачом, во времена оны произвел на него огромное впечатление. Настолько огромное, что он не поленился поинтересоваться историей производства в самый разгар голода ромовых пирожных для изнемогающей от дистрофии и найденного неокоммунистическими активистами диабета партийной верхушки города.

      Конечно же узнав, что все это – «Вранье!», что Жданов со слов его личной официантки наел свои восемь пудов тарелочкой постных щей в день, и что привязываемая к фотографиям «ромовых баб» фабрика была закрыта в 1940. И все бы хорошо для честнейших профессионалов–историков и любителей сильной руки Вождя, но сюрприз подкрался откуда не ждали. В рассекреченных ФСБ оперативных сводках Ленинградского НКВД Володин нашел не только прекрасно себе работающую через полтора года после своего закрытия 2–ю кондитерскую фабрику, но и часть перечня выпускаемой ей продукции. Где упомянутые пирожные конечно же нашлись.

      В общем и целом, иллюзий о людях, мире и времени куда его закинуло у него не было совсем. Даже без совсем уж мрачных тем с кормежкой зверья в Ленинградском зоопарке и, как–то освещенных выпившим дедом на фоне душещипательной патриотической телепередачи методов воспрещения раздач своих паек хлеба военнослужащими Ленинградского гарнизона умирающим от голода детям. Его дед именно тут, под Ленинградом воевал. От мысли что они могут встретиться щетина вставала дыбом так, как будто бы он снова свалился в реку.

      –Я сам кормился, товарищ сержант. Все своим честным трудом, ни одного человека не обворовал.

      –Тогда расскажи как! Не томи!

      –Море меня кормило. – «рискнул признаться» Володин. – Видели, как от снарядов рыба всплывает?

      –Видел. – сморщив нос кивнул особист.

      –Это все мелочи, товарищ сержант госбезопасности. Всплывает глушенной хорошо если четверть битой рыбы. Остальная ложится на дно. Ей гидродинамическим ударом пузыри рвет. В общем, ее нужно просто собрать. Я и собирал.

      –С лодки?

      –Нет, конечно. – мысленно усмехнулся Володин. – Даже не будь льда, не хватало еще чтобы с берега расстреляли как возможного перебежчика. Надевал дыхательный аппарат, костюм и нырял собирать. В проруби и дыры от снарядов во льду. Под водой зимой холодно. Все честно, товарищ сержант госбезопасности.

      –В два горла жрали на своем складе, пока в городе люди умирали, куркули? – презрительно скривился контрразведчик.

      «Идеалист?» – изумился Володин. «Да ну на х…! Не может быть!»

      –По калорийности потребляли не больше положенного приказом Наркома Обороны. И, я подал рапорт по команде, товарищ сержант. – Не менее презрительно чем особист осклабился Володин, его отношение к себе нужно было срочно менять. – Скажу больше, я так и не смог понять, почему наши катерники в Финском заливе мины ставят и тралят, а вот буксируемыми сетями рыбу не ловят.

      Секундой позже Володин понял, какую он только что сморозил глупость, так что пришлось поторопиться