Студёное море. Анатолий Хитров

на руль, спросил его Семён.

      – Ночью, после трудной дневной охоты, можно отдохнуть у костра, разведенного прямо на льдине, поговорить с друзьями по душам, вспоминая сплошную ружейную пальбу в порыве охотничьего азарта, а главное – послушать тишину, спокойно поглядывая на молчаливое мерцание звездного неба…

      К полудню на горизонте показался мыс Канин Нос. На его скалистом берегу, словно средневековый замок, возвышался маяк с уходящей в небо башней. Рядом, как-то сиротливо прижимаясь к мощному основанию маяка, стояла избушка, из трубы которой почти вертикально шел слабый дымок.

      – Видать, смотритель маяка уху варит, – сказал Антон. – Нам бы тоже не мешало ушицы хлебнуть. Но… В море главная пища – солонина да сухари. Придется подождать до лучших времен.

      У мыса Канин Нос кормщик слегка изменил курс хода судна. Теперь коч шел мористее в направлении острова Колгуев. По мере удаления от берега волнение моря усиливалось.

      – Скоро войдем в крепкие объятия Студёного моря, – пояснил кормщик подошедшему к нему воеводе. – Теперь глаз да глаз нужен – можно напороться и на льдину…

      Судно медленно раскачивалось, и его нос то поднимался на гребень волны, то падал вниз. В момент падения ощущался сильный удар, и палубу окатывало пенящейся морской волной. Сила ветра и его направление менялось быстро, прямо на глазах у всех. На пути коча стали появляться битый лед и даже отдельные крупные льдины. Антону, стоящему у руля, приходилось искать разводья, чтобы не застрять во льдах. Делать это надо было быстро, проявляя смекалку, мастерство и мужество. Ветер постепенно усиливался.

      – По всем признакам, – доложил он воеводе, – надвигается шторм.

      Воевода распорядился команде готовиться к штормовой погоде и срочно проверить крепление груза в трюме. Через несколько миль хода высокая волна стала бить в левый борт коча. Бортовая качка усилилась настолько, что пришлось убрать часть паруса. Для того чтобы уменьшить бортовую качку, кормщик сменил курс с северо-восточного на северный. Кроме того, он боялся случайно наскочить на рифы, которые поморы издавна называли «Шараповы кошки».

      Несколько матросов навалилось на руль, и под ударами волны коч встал на дыбы. Сквозь рев и стоны моря, леденящие душу, рулевые услышали крик Антона Слеткова:

      – Молодцы, братцы. Так держать!

      Кормщик стоял на палубе, держался за леер и под скрип мачты думал: «Проскочим камни – будем живы, а не проскочим… На все воля твоя, о Господи!»

      Он трижды перекрестился по старому обычаю двумя перстами и крикнул всем, кроме рулевого, спуститься в трюм. Там охотники несколько успокоились и, усердно молясь Богу, с нетерпением стали ждать, когда стихнет ветер и прекратится шторм. Под шум моря и качку некоторые из молодых охотников лежали на дне судна вповалку, закрыв лица руками, и дрожали от страха.

      И вот наступил момент, когда Бог услышал их молитвы… Бывает же такое, когда в один миг случается то, на что не надеешься часами! Ветер прекратился так же быстро, как и возник. На кочах