Внеплановый ремонт. Виктор Улин

не глядя.

      Звонить – несмотря на вечер пятницы – мог кто-то из подчиненных: бухгалтер насчет премиального фонда или юрист по поводу договора с новым крупным поставщиком, который предстояло заключить в понедельник.

      А скорее всего, звонила жена, чтобы дать какое-то дополнительное указание сверх тех, которые уже прозвучали.

      Услышать в трубке голос сестры было неожиданно. В последний раз он общался с нею весной, когда поздравлял с Восьмым марта.

      Ларионов ощутил себя выдернутым из эйфорического состояния, в которое уже погрузился, не сразу понял суть вопроса.

      – Вода?.. – рассеянно переспросил он. – Какая вода?

      – Ну да, вода. Горячая есть?

      – Вроде как была, – ответил Ларионов, наконец сообразив, о чем идет речь. – В мае уже отключали.

      – Так и у нас в мае отключали, – с досадой сказала сестра. – А теперь в районе какой-то «внеплановый ремонт теплотрассы». Неделю не было воды. Думала, как всегда, дадут перед выходными – так нет, на крыльце новое объявление, еще неделю не будет. А я…

      – Сейчас, Нина, – перебил он. – Сейчас, подожди. Пойду и посмотрю.

      Он встал с дивана, прошел в ванную. Горячая вода текла исправно и даже не была ржавой.

      – Вода у нас есть, есть у нас вода. Все в порядке.

      – Саш, можно я к вам приеду помыться? – жалобно попросила она.

      – Приезжай, конечно, – стараясь говорить радушно, ответил Ларионов. – Почему бы нет?

      Но, видимо, в его голосе было так мало энтузиазма, что сестра пояснила:

      – Терпела, сколько могла. Но завтра надо идти к подруге на день рождения. У меня волосы сейчас длинные, из кастрюли не промоешь, а больше не к кому попроситься, поблизости у всех ремонт.

      Услышав про волосы, Ларионов понял, что звонил сестре регулярно, но реально не виделся с ней очень давно.

      Жизнь текла рывками: то медленно, то быстро – и ход ее ощущался лишь от случая к случаю.

      – Приезжай, приезжай, – повторил он. – Я уже дома и никуда не уйду.

      – Ой, Саша, спасибо, выручил…

      В голосе сестры звучала такая благодарность, словно он пообещал дать ей взаймы без возврата миллион долларов, или даже евро.

      – Приедете все вместе? – уточнил Ларионов, чтобы прикинуть, в какой степени будет испорчен вечер.

      – Да нет, что ты! Я, только я одна. Игорешка с друзьями уехал на турбазу, Шипунов может месяц не мыться. Это мне, как утке, постоянно нужна вода.

      Сестра засмеялась.

      – Ладно, жду, – с облегчением сказал он.

      В самом деле, все обстояло не так плохо – точнее, лучше, чем могло быть.

      2

      Дав отбой, Ларионов подумал, что они с сестрой до сих пор прекрасно понимают друг друга.

      Нина собралась приехать одна вовсе не потому, что муж не любил мыться: брат терпеть не мог зятя.

      Причин того имелось достаточно.

      Зять был убогим, бесполым и бесхребетным, как инфузория.

      Кроме того он носил имя Аркадий, которого Ларионов не выносил.

      В довершение, Аркадий не пил водки и – что виделось самым худшим – был футбольным болельщиком.

      Этих качеств хватало для того, чтобы свести контакты с зятем до минимума.

      Сам Ларионов любил выпить и поговорить о чем-то интересном: например, об автомобилях или об истории второй мировой войны. Спорт он презирал, спортивное боление считал уделом недоумков.

      Племянник Игорь был таким же ничтожеством, как отец, к тому же избалованным матерью до состояния наследного принца.

      Сестра даже рядом с Аркадием осталась умной женщиной.

      Поэтому в ванную попросилась одна.

      3

      Час назад он вернулся с вокзала.

      Ларионовская жена преподавала в институте, ее отпуск тянулся все лето.

      Сам он, как всякий простой человек, рассчитывал на двадцать восемь дней в августе.

      Поэтому давно сложилось, что жена с дочерью сначала уезжали к теще в Альметьевск, потом в конце лета все отправлялись куда-нибудь вместе.

      Семья Ларионова была самой обычной, сам он тоже был обычным человеком.

      Когда-то он читал, что срок существования брака составляет семь лет. Это было в начале семейной жизни, в слова не поверилось.

      Сейчас их супружеский стаж почти втрое превышал критический, утверждение казалось верным.

      Они с женой испытывали взаимное уважение, поддерживали в крупном и в мелочах, ненатужно растили дочь.

      Но между ними не осталось даже капли того, что заставляет ворочаться в постели, оставшись на ночь друг без друга. Они были просто близкими родственниками, но не партнерами.

      Вероятно, так жили все, так диктовала природа человека.

      Да и вообще, четвертый десяток сильно отличался от третьего.

      Это