Сын Чернобога. Сергей Шведов

голос против всесильного временщика, было бы наивно.

      – Об одном только прошу тебя, патриарх Фотий. Извести императора от своего имени о нападении русов и передай ему, что положение наше отчаянное. Я умоляю тебя, сделай это хотя бы во имя нашей прежней дружбы и убеди Варду раздать горожанам оружие, в противном случае наша участь будет решена очень скоро.

      Лицо Фотия, заросшее густой черной бородой, дрогнуло, а из карих глаз плеснул страх.

      – Ты действительно думаешь, что наше положение столь серьезно, Мануил?

      – Наше положение отчаянное, Фотий. И я хочу, чтобы ты это знал.

      – Хорошо, епарх. Я сделаю все, о чем ты просишь. Сегодня же я пошлю к императору гонцов. Думаю, они сумеют проскочить мимо дозоров русов.

      Князь Аскольд с интересом наблюдал, как «бессмертные», вышедшие из ворот города, перестраиваются в фалангу. Было их не менее десяти тысяч. Какая досада, что под рукой у великого князя не более четырех тысяч человек. Все остальные разбросаны по предместьям, где богатая добыча сама плывет русам в руки. Золота и серебра уже взято столько, что ладей не хватит, чтобы все это увезти. Ромейской крови тоже пролито немало. Византия дорого заплатила за свое коварство. За смерть киевских купцов взята большая вира, но и это еще не конец. Надо на веки вечные отбить у ромеев охоту ссориться со славянами.

      – Казимир, пошли гонцов к воеводам. Пусть они ведут людей под стены Царьграда.

      Русы Листяны Урса, поднятые по тревоге, железной стеной встали на пути фаланги «бессмертных». Во фланг ромеям ударили конники бека Богумила, почти сплошь состоящие из кубанских славян, умеющих биться как в конном, так и в пешем строю. Натиск их был столь силен, что бессмертные дрогнули и начали пятиться к воротам. Аскольд боялся наскока ромейской конницы, но его опасения оказались напрасными. Никто не пришел на помощь византийской пехоте, «бессмертные» медленно отступали к воротам, теряя своих товарищей, но у Аскольда под рукой было слишком мало сил, чтобы довершить разгром ромеев еще одним решительным броском. Превосходство «бессмертных» в численности начинало сказываться. Натиск русов ослаб, что позволило ромеям отступить в город, не потеряв строя.

      – Еще две тысячи мечников, и мы ворвались бы в Царьград на их плечах, – досадливо крякнул боярин Казимир.

      – Кто ж знал, – вздохнул боярин Гвидон, один из самых близких к князю Аскольду людей.

      – Ромеи сотворили глупость, – подвел черту под случившимся воевода Олемир. – Только зря людей погубили.

      Аскольд был согласен с воеводой. Поведение ромеев было более чем странным. Шли они в битву словно из-под палки и при первом же ответном ударе покатились назад, как будто были заранее уверены в своем неизбежном поражении.

      – Похоже, среди ромейских воевод нет единодушия, – высказал свое мнение подошедший бек Богумил.

      Меч хазара был красным от крови, и он передал его отроку для чистки.

      – И что ты предлагаешь? – спросил его Аскольд.

      – Я