Сын Чернобога. Сергей Шведов

тоже здоровья пожелал, боярин.

      – Что еще?

      – Ущипнул меня, – хихикнула девка. – Сказал, чтоб пришла попозже.

      – Изыди, – коротко бросил через плечо Путимир.

      – Олегаст, значит, – задумчиво произнес Кончак. – Давайте выпьем, бояре. Мед у княгини Милицы уж больно хорош. Такой бы подошел и для свадебного пира.

      – А ты никак жениться надумал, ган? – удивился Путимир.

      – Не я хочу жениться, – понизил голос почти до шепота Кончак. – А князь Стоян.

      Берестянский князь шепота хазарского гана не расслышал. Видимо, он размышлял о чем-то очень важном и смотрел при этом на княгиню Милицу, которая сегодня выглядела просто красавицей. Конечно, годы ее немалые, но иные женки и в зрелом возрасте способны увлечь мужей. А Милица вдовствует вот уже почти восемь лет.

      Боярин Путимир, год назад потерявший жену, и сам бы не отказался от ласк княгини, а вот свататься к ней не стал бы. Смущали слухи, гуляющие по Славутичу. Поговаривали, что княгиня не только молодых мечников привечает, но и смазливых холопов пускает в свою ложницу. Оно, конечно, вдовство обременительно для любой женщины, знатного она рода или простого, но, по мнению Путимира, блюсти себя должны все, иначе никакого порядка на земле не будет. Впрочем, своего мнения о княгине Милице боярин вслух высказывать не стал. Из ума еще не выжил, хвала Велесу. К тому же княгиня Милица – ведунья Макоши, как и ее мать Дарица. Она вполне способна навеки закрыть рот слишком разговорчивому человеку. Тому, увы, уже были примеры.

      – Ты куда, князь? – спросил Путимир у Стояна, поднявшегося из-за стола.

      – Захмелел что-то, – слегка покачнулся берестянский удельник. – Надо воздухом подышать.

      – Пойдем, что ли, и мы? – покосился на боярина ган.

      – А пожалуй, – кивнул Путимир. – Пир-то, похоже, до утра затянется.

      Ночь выдалась морозной. Боярин Путимир с наслаждением вдохнул свежий воздух и тряхнул поредевшими кудрями. Шапку надо было бы захватить, так и простудиться недолго. Впрочем, задерживаться во дворе боярин не собирался, а вот гану Кончаку мороз, похоже, нипочем. Его дело молодое, Ухватил в охапку пробегающую мимо челядинку и подбросил к небу. Девка взвизгнула от страха и удовольствия, чем привлекла внимание князя Стоян и боготура Драгутина, стоящих поодаль.

      – Ган Кончак, сын бека Карочея, – представил хазара боготуру князь Стоян. – Ну а боярина Путимира ты, наверное, помнишь.

      Драгутин улыбнулся, показав собеседникам хорошо сохранившиеся зубы, и кивнул.

      – И боярина Путимира помню, и бека Карочея. Он даже обещал положить свой меч на мою могилу, да случая ему не представилось.

      Драгутин засмеялся и, приветливо махнув рукой собеседникам, поднялся на крыльцо. Невесть от чего побледневший князь Стоян смотрел ему вслед, и в этих темных глазах, направленных в спину боготура, было столько ненависти, что боярин Путимир невольно содрогнулся.

      – Что я тебе говорил… – начал было Кончак.

      – Молчи, ган, – оборвал его Стоян. –